Шекспир сонеты читать онлайн.  Вильям Шекспир. Сонеты. Прочищу я желудок грязный мира

© Голь Н. М., перевод, 2017

© «Геликон Плюс», макет, 2017

1

Мы все мечтаем, чтобы красота
Не ведала смертельного урона.
Увянув, роза падает с куста,
Но расцветают свежие бутоны.

Ты ж с красотой своею обручен.
Ты враг себе, хоть сам о том не знаешь.
Одновременно роза и бутон,
В себе самом ты сам себя сжигаешь.

Средь изобилья голод сеешь ты,
Цветок весенний, украшенье мира,
Но там, где речь о тайнах красоты,
Не скряга богатеет, а транжира.

Скупец, увянув, вновь не расцветет -
Он, как могила, всё и вся пожрет.

2

Когда пойдут на приступ сорок зим,
По лбу ведя осадные траншеи,
Что сможешь ты сказать друзьям своим?
«Я был красив»? – куда еще глупее.

Ведь будет ясно видно всем подряд,
Как время верх берет над бренной плотью
И юности изысканный наряд
В обноски превращается, в лохмотья.

И ты смолчишь. А жил бы поумней,
Сказать бы мог: «Ребенок стал итогом
И лет моих, и красоты моей
И оправданьем всем земным тревогам,

И, становясь дряхлее с каждым днем,
Я вечно юным пребываю в нем».

3

На собственное глядя отраженье,
Скажи себе: «Пора уже давно
Создать его живое продолженье,
Подругу осчастливив заодно:

Ведь жаждет невозделанное лоно
Глубокой вспашки, чтоб зерно принять.
Лишь сумасброд противится закону,
Велящему себя воссоздавать».

Ты – зеркало для матери: ведь ныне
Ее весна в тебе отражена,
И ты свой вешний день увидишь в сыне,
Из старости смотря, как из окна.

Или желаешь, чтобы смерть пришла,
Навеки занавесив зеркала?

4

Ты красотой неслыханно богат,
Но пользуешься ей не так, как надо.
Природа не дарует – вносит вклад
И вправе дивидендов ждать от вклада.

А ты, сквалыга, всё к себе прибрал,
Не отдал в рост, и вот беда какая:
Вчистую обесценишь капитал,
С самим собою сделки заключая.

Когда тебя Природа призовет -
Её-то не обманешь, нету спора -
Какой ты дашь финансовый отчет
Суровейшему в мире кредитору?

Богач, ты жизнь покинешь, как банкрот,
И всё, что нажил, в гроб с тобой пойдет.

5

Спеша по кругу стрелки часовой,
Шедевры Время создает сначала,
Потом, глумясь над этой красотой,
Уничтожает, не грустя нимало.

Цветов живых вдыхаем аромат,
А Время саван шьет на всё живое.
Промчится лето; благовонный сад
Неумолимо встретится с зимою.

Истлеет зелень, вьюги будут выть,
Цветы лежать под снегом, как в могиле…
Но можно лето хитростью продлить,
Настой цветочный заточив в бутыли.

Так Время мы сумеем обмануть:
Вид изменен, но неизменна суть.

6

Зима рукой безжалостной своей
В тебе задушит лето, но покуда
Не поздно эликсиром летних дней
Наполнить лоно ждущего сосуда.

И не грусти о том, что снес в заклад:
Чем выше ставка будет у залога,
Тем несомненней станешь ты богат -
Отдашь пустяк, зато получишь много.

Себя воссоздавая, каждый прав.
Он, в никуда уйдя, не канет в нетях,
Но, груз наследства детям передав,
В десяток раз богаче станет в детях,

А тот, кто в своенравии упрям,
Всё передаст кладбищенским червям.

7

Когда восходит солнце, с властной силой
Костром кудрей озолотив простор,
К младенчески-прекрасному светилу
С восторгом обращают люди взор.

Когда оно, небесный холм осиля,
К нам из зенита изливает свет,
Как не сказать о выросшем светиле:
«Се – человек в расцвете зрелых лет!»

Когда оно на склоне дня уходит,
Хромая, покидает небосвод,
То всякий поневоле взгляд отводит,
Хотя и знает: вновь оно взойдет.

Но ты-то – если ты не заведешь
Наследника – уйдешь и не взойдешь.

8

Ты так хорош, как музыка сама,
Но почему, друзьям своим на диво,
Всей силою холодного ума
Противишься ответному мотиву?

Секрет созвучья – в сочетанье нот.
Согласия узор не будет вышит,
Когда одна один напев ведет,
Другая – свой и первую не слышит.

Родится не мелодия, а чушь.
Но музыкой сладчайшею на свете
Окажется союз двух струн, двух душ,
Когда им подпевают струнки-дети.

А долго ли поет одна струна?
Порвется раньше времени она.

9

Заранее предвидя для жены
Печаль вдовы, не хочешь ты жениться
И думаешь, что дети не нужны -
Зачем сиротам в горести томиться?

Мот всё свое другим отдаст сполна -
Твое ж богатство без следа истлеет.
Жизнь овдовеет – не одна жена,
Не дети – вся земля осиротеет.

Твой образ мог бы, не сходя на нет,
В семье светиться искрою живою,
А одинокий, ты покинешь свет,
Огонь любви похоронив с собою.

Так сотворишь ты жалости во имя
Злодейство над собою и другими.

10

Что о любви с тобою говорить,
Когда ты в ней не смыслишь ни на йоту?
Ты был любим – и часто? Может быть.
Да только сам не любишь никого ты.

Кто радость жизни ставит ни во что,
Тот сам ее заставит мало стоить.
Позор и стыд! Ты разрушаешь то,
Что следует неутомимо строить!

Жаль пламень сердца тратить на чужих?
Отвечу так на довод слишком слабый:
Раз не умеешь ты любить других -
Себя попробуй пожалеть хотя бы.

Тогда, свой облик искренне любя,
Захочешь в детях повторить себя.

11

С годами неизбежно увядая,
Мы расцветаем ярче и щедрей -
Но эта поступь Времени двойная
Известна лишь имеющим детей.

Не вливший крови в продолженье рода
Исчезнет через трижды двадцать лет,
И холод безысходного исхода
Кромешный тьмой оденет белый свет.

Тот, кто уродлив разумом и статью,
Пускай остережется дать приплод,
Ты ж – перстень с благородною печатью,
И оттисков твоих Природа ждет.

А если не оставишь отпечатка,
Во мраке смерти сгинешь без остатка.

12

Когда я слышу мерное «тик-так»,
Гонящее рассвет на встречу с тьмою,
И вижу, как цветок увял и как
Смоль локонов покрылась сединою,

Когда безлистным веткам вдоль тропы
Не удержать дождей осенних слёзы,
Когда белобородые снопы
Навалены в печальные обозы, -

Я думаю: а не такой ли ждет
Тебя конец? Предвидишь ли его ты?
Серп Времени безжалостно пожнет
Все прелести твои и все красоты.

Тот – только тот! – навек продлит свой век,
Кто до ухода новый даст побег.

13

Ты – это ты, но лишь на краткий срок:
Не долее, чем дни земные длятся.
Чтоб твой неповторимый облик смог
И после смерти средь живых остаться,

Ты должен, памятуя о своей
Грядущей неминуемой кончине,
Оставить в мире по себе детей -
Явиться в дочке, воплотиться в сыне.

Безумен, кто не хочет уберечь
Себя от подступающей угрозы
И не желает ставить в доме печь,
Забыв про смертоносные морозы.

Не дай к себе проникнуть стуже лютой!
Ты – сын отца, так стань отцом кому-то!

14

Я не астролог и не звездочет,
Но все-таки могу давать прогнозы.
Нет, не о том, когда удача ждёт,
Когда – чума, голодомор и грозы;

Что будет завтра, я не предскажу,
И как пойдут дела у власть имущих,
И не в ночное небо я гляжу,
Чтобы предвидеть ход времен грядущих:

Мне две звезды твоих лучистых глаз
Вещают, прогоняя прочь потемки,
Что совершенство будет жить средь нас,
Всецело воплотясь в твоем потомке.

А если ты потомства не оставишь -
Без совершенства целый мир оставишь.

15

Всё, что растет, умрет в свой срок, не так ли?
Побег, стремящий к небу юный рост,
Сгниет в конце вселенского спектакля,
Представленного по указке звезд.

И людям свыше тот же дан порядок,
Он в каждой человеческой судьбе:
Младенчество – подъем – расцвет – упадок -
Смерть – и исчезла память о тебе.

Как грубо разрушительные годы
День юности преображают в ночь!
Но, может быть, презрев закон Природы,
Друг другу дружбой сможем мы помочь,

И, став с тобой подвоем и привоем,
Мы сроки общей юности удвоим?

16

Стихи бесплодны. Им не защитить
Тебя от злобы Времени-тирана,
Но ты ведь можешь сам плодоносить -
Еще не поздно и уже не рано.

Бесплодна кисть, как и созвучья слов:
Здесь – лишь подобье, там – лишь перепевы,
А сколько невозделанных садов
Ждут не дождутся твоего посева!

Так взращивай же новые цветы,
Пусть повторят они во всходах дружных
Черты твоей чудесной красоты -
И внутренних достоинств, и наружных.

Ты сам себе и кисть, и карандаш:
Отдав пустяк, опять себя создашь.

17

Пройдут года, и – следует смириться
С бессильем поэтической тщеты -
Мои стихи предстанут лишь гробницей,
Хранящей прах отжившей красоты.

Пусть воплощу с подробностями всеми
В стихах своих твой истинный портрет,
«Такого, – молвит будущее время, -
В прошедшем нет и в настоящем нет».

Всем скажут выцветающие строчки,
Что, плоть воображенья теребя,
Болтун-старик во лжи дошел до точки.
Но если сын родится у тебя,

Ты вечно будешь жить, причем вдвойне:
Внутри моих сонетов и вовне.

18

Нет, не сравню тебя я с летним днем -
Ты многажды нежней и постоянней,
А он то сух, то слезы льет дождем,
То в поздний час чреват прохладой ранней,

То ветер совершит на сад набег,
То око солнца скроется за тучей…
Прекрасное прекрасно не навек,
Причиною всему в природе случай.

Тебе же предназначено судьбой,
Не ведая о времени и сроках,
Блистая неизменной красотой,
От смерти сохраниться в этих строках

И на века в них обрести приют:
Они живут – и жизнь тебе дают.

19

Ты, Время, всё сжираешь: когти льву
Ты тупишь, тигру зубы выдираешь,
На отпрысках земных растишь траву
И птицу Феникс навсегда сжигаешь,

Пытаешь нас морозом и огнем…
Давай! Я не страшусь твоих проделок
И умоляю только об одном:
Ножами часовых бездушных стрелок

Не борозди любимое чело -
Пускай навеки юным остается;
Твое издревле острое стило
Пусть этой нежной кожи не коснется.

А впрочем… Мне и тут неведом страх:
Ведь юность будет жить в моих стихах.

20

Природа, наделив сполна девичьим
Румянцем и трепещущей душой,
Тебя явила в мир с иным обличьем -
Ты преисполнен силою мужской.

Твой женствен взор, но он лишен кокетства,
Которое с рожденья им дано -
В тебе живут два пола по-соседству,
Мужчин и женщин ты пленишь равно.

Создать Природа девушку хотела,
Но отошла от плана своего,
Добавив кое-что. А мне и дела
Нет никакого до кое-чего,

Оно усладой будет для других.
Им – кое-что, любовь – для нас двоих.

21

Я не из тех поэтов, что в стихах
Предмет любви сверх меры восхваляют,
Ища ему сравненья в небесах:
Мол, эти очи звездами сверкают,

А эта кожа месяца белей,
А щеки, как восход, пылают ало, -
Иль ищут сходства в глубине морей:
О, жемчуг шеи! Ах, уста-кораллы!

К чему мне множить образы? С чего?
Предмету моего изображенья
Для описанья красоты его
Не требуются преувеличенья,

Он сам собой хорош. И наконец,
Он – не товар, а я – не продавец.

22

Мне зеркала бояться нет причины,
Мой возраст отражается не в нем:
Я отражен в тебе. Когда ж морщины
Проложит Время на челе твоем -

Меня, надеюсь, жадными перстами
Изымет смерть из жизни наконец.
Мы обменялись некогда сердцами
И с той поры – заложники сердец.

Беда обоим, если мы не станем
Оберегать их в круговерти дней
И баловать – подобно добрым няням,
Хозяйских опекающим детей.

Одно из них затихнет – и замрёт
Другое тотчас. И наоборот.

23

Подобно неумехе-лицедею,
Забывшему на сцене нужный стих,
Или тому, кто, в гневе свирепея,
Теряет чувства от избытка их, -

Перед тобою мой язык смолкает,
И я немого делаюсь немей,
И кажется – любовь ослабевает
Под грузом силы собственной своей.

Но ты же видишь: остаются взоры.
Они верней, чем сотни слов подряд.
Я говорю ясней, чем тот, который
Меня красноречивее стократ.

Раз есть глаза, излишни рты и уши:
Глазами говорю – глазами слушай.

24

Мой взгляд – художник. Он отобразил
Твой облик кистью точной и правдивой
И на скрижали сердца поместил,
Не преступив законов перспективы.

В моей душе портрет нетленный твой,
А плоть моя подобна тленной раме.
Глядится солнце в окна мастерской,
Твоими застекленные глазами.

На многое способен взгляд любви:
Хоть рисовать, хоть путь открыть для солнца;
Мои глаза – художники. Твои -
Моей груди прозрачные оконца.

Глаза умеют видеть и творить,
Но дверцу сердца им не отворить.

25

Обласканные светом сфер небесных
Пусть хвалятся созвездием наград,
Но я, один из множества безвестных,
Себя счастливей чувствую стократ,

Чем те, кто, видя милости от власти,
Спешат махровым цветом расцвести,
Когда ж придет – а ведь придет! – ненастье,
Не ведают, как пестики спасти.

Когда стратег, прославленный по праву,
Однажды все же проиграет бой,
Его сотрут из книги ратной славы,
Ни строчки не оставят ни одной,

А я любим, а я могу любить -
И этого никак нельзя лишить.

26

Ты царствуешь в любви, я – только данник,
И скромный мой сонет (куда ж скромней!)
В твой тронный зал вступает как посланник
С верительною грамотой моей.

Мой долг велик; гонец гроша не стоит:
И наг, и бос, и немота во рту.
Твой добрый взгляд, надеюсь я, прикроет
И немоту его, и наготу.

Из драгоценных тканей будет скроен
Тогда наряд изысканный его,
Чтоб стало ясно: я и сам достоин
Улыбки звезд, вниманья твоего.

До той поры – любовью поклянусь! -
Я во дворце твоем не появлюсь.

27

Окончен день, и я спешу уснуть,
Но стороной меня обходит дрема,
Поскольку мысли продолжают путь,
В паломничество прежнее влекомы.

Недвижно тело – сердцу не до сна.
Его удары поступи подобны:
Оно спешит к тебе! Хоть ночь темна,
Для сердца не сокрыт маршрут подробный:

Старухи-ночи мрачные черты
Разглаживая и преображая,
Как бриллиант, во тьме сверкаешь ты,
Дорогу сердцу ярко освещая.

Оно – за ночью ночь, я – день за днем
К тебе, не зная отдыха, идем.

28

Так как же быть? Где отдых для меня?
Все сутки напролет – одна забота.
Мне ночь не облегчает тягот дня,
И не снимает день ночного гнета.

День с ночью на меня пошли войной,
Содружество скрепив рукопожатьем:
Тот – ярким светом, та – глухою тьмой
Равно грозят, и что могу сказать им?

Что, если набегают облака,
Ты мне лучи светила заменяешь?
Что, если ночь беззвездно-глубока,
Ты для меня просторы озаряешь?

И всё тесней сжимаются тиски
Дневной печали и ночной тоски.

29

Когда я горько плачу над собой -
Отверженным, ненужным, одиноким,
Тревожа небо тщетною мольбой
О том, чтоб стало менее жестоким,

Чтоб одарило, как и всех вокруг,
Талантами, удачей, красотою,
Надеждами – и вспоминаю вдруг
Что, милый друг, я наделен тобою, -

То в тот же миг взмывает ввысь душа,
Как жаворонок вешний на рассвете,
Бесценный дар небес воспеть спеша:
Я награжден превыше всех на свете

Таким богатством, что и королю
Во сне не снилось: я тебя люблю.

30

Суд памяти велит держать ответ,
Мне некуда бежать от обвинений.
Я признаюсь в растрате лучших лет
И расхищенье тщетных устремлений

И кланяюсь, слезу с ресниц сморгнув,
Исчерпанной любви, друзьям ушедшим
И времени, которое, мелькнув,
Сменилось, настоящее, прошедшим,

Веду несчастьям давним пересчет,
К которым был я свыше предназначен,
И заново оплачиваю счет,
Как будто не был раньше он оплачен.

Но вспоминаю: ты со мной теперь -
И забываю горечь всех потерь.

31

Я знаю: дорогие мне сердца,
Которые исчезнувшими мнились,
Покинули наш мир не до конца -
Они в твоей груди преобразились.

Зря изрекал я горькие слова,
Зря изливал я слезы поминанья:
Ведь живы все, и вся любовь жива -
Лишь изменила место обитанья.

Ты – склеп, в котором дух ее сокрыт.
Былое возродилось в новом теле,
Тебе отныне то принадлежит,
Чем в дни былые многие владели.

Теней любимых не распался строй:
Они – в тебе, а ты – всегда со мной.

32

Ты будешь, я надеюсь, жив, когда
Меня запрет в могиле Смерть-хапуга,
И если перечтешь через года
Простые строчки умершего друга,

Не дерни снисходительно губой -
Мол, в деле сочинения сонетов
Куда мастеровитее любой
Из ныне существующих поэтов.

Не торопись! Продолжи речь свою:
«Будь он в живых, он рос бы вместе с нами
И мог одним из первых стать в строю
Тех, кто способен говорить стихами.

Люблю я строки их за мастерство,
Его же строчки – за любовь его».

33

Сто раз я видел, как встает восход,
Мир золотя от края и до края,
И зелень луга, и прохладу вод
Алхимией небес преображая.

Но тучи набегут в печальный час,
И солнце, не лаская больше взором
Ни высь вершин, ни синь ручьев, от нас
На западе скрывается с позором.

Был мой рассвет тобою озарен,
Твоим великолепием могучим,
Но вскоре наш испачкать небосклон
Приспело время безобразным тучам.

Я не в обиде: кто из нас не знает,
Что солнца без затмений не бывает.

34

Ты – солнце, и обещан был тобой
Прекрасный день. Вранье, уж не взыщи ты!
Твой скрылся лик за тучей грозовой,
И хлынул дождь, и нет нигде защиты.

Из облаков ты снова выйдешь к нам,
Но это положенью не поможет:
Раскаянья целительный бальзам
Душевной раны излечить не может.

Так и бреду, придавленный крестом
Обиды тяжкой, нанесенной с ходу…
Но сразу же в обличии ином
Предстанут все невзгоды непогоды,

Лишь только их иначе назови:
Тот дождь был ливнем слез твоей любви.

35

Всё хорошо, не мучайся, винясь.
Есть свой червяк и в сладостном бутоне,
Шипы – у роз, в ручье прозрачном – грязь,
И тучи на лучистом небосклоне,

И сам я против истины грешу,
Идя в стихах на мелкие уловки,
И, обвиняя, оправдать спешу
Поступок твой негожий и неловкий.

С тебя снимаю рифмами вину
И лепечу: «Да что там… Да куда там…» -
Так, словно объявив себе войну,
Из прокурора стал я адвокатом

И признан буду – суд неумолим! -
Мой сладкий вор, подельником твоим.

36

С тобой мы – два в одном. Но полагаю,
Что лучше нам поврозь существовать,
Чтобы сплетня не осмелились людская
Тебе мое бесчестье приписать.

Оно – мое, и ни к чему нам вместе
Ярем позора общего влачить;
Любовь не убывает от бесчестья,
Но и не может грязных пятен смыть.

Давай при встрече словно бы чужими
Держаться друг от друга в стороне,
Чтоб честное не запятналось имя,
Знакомством честь оказывая мне.

Ведь мы – одно! Лучами доброй славы
Я тоже буду озарен по праву.

37

Как дряхлый старец силой молодой
Гордится в детях – так же каждый день я,
Разрушенный безжалостной судьбой,
В тебе ищу и вижу утешенье.

Ум, благородство – список сей продлю -
Стать, красота… Еще черту какую
В него внести? Дозволь – любовь свою
Я к твоему богатству приплюсую!

Теперь оно несчетно. Тень его -
И та полна доподлинного света.
Я – мелкий пайщик дела твоего,
И никого меня счастливей нету:

Всё лучшее в тебе воплощено,
И частью мне принадлежит оно.

38

К чему мне Муза, если дышишь ты
И музыкой переполняешь душу -
Словами столь кристальной чистоты,
Что их порой отдать бумаге трушу?

И если что-нибудь в стихах моих
Окажется достойным для прочтенья,
Причиною тому лишь тема их:
В тебе таилось пламя вдохновенья.

Легко мне в одинокой тишине
За буквой букву ставить по порядку:
Десятой Музой ты явился мне,
Один затмив парнасскую девятку.

Отвечу так, если дождусь похвал:
Он – диктовал, я только записал.

39

Как мне воспеть бесценный образ твой?
Ты – часть моя, рожденная любовью,
И предстают бесстыдной похвальбой
Все похвалы мои и славословья.

Единое пора разъединить -
Ведь только так я, сирый, одинокий,
Смогу твой чистый образ воплотить
В исполненные искренностью строки.

Разлука непосильною была,
Когда бы не дарила нам досуга,
Забыв про ежедневные дела,
Все наши мысли посвящать друг другу.

Пространством мы с тобой разделены,
Но чувства всё равно разделены!

40

Ты взял, моя любовь, любовь мою.
И много ль приобрел? Ничтожно мало.
Сам знаешь: всё и вся, что я люблю,
И без того тебе принадлежало.

Ни капли гнева нет в моей крови,
Есть только сожаленье к заблужденью:
Ты думал, что любовь моей любви -
Вдвойне любовь? Тут ни при чем сложенье.

Ты извинен – и сам меня прости:
Ведь к общим чувствам мы причастны оба.
Уж лучше от любви удар снести,
Чем от коварно затаенной злобы.

Мой милый вор, пускай же будет так:
Ты враг не мне, и я тебе не враг.

41

Ты виноват – но как тебя винить?
Твоим летам поступки сообразны.
Не чудо обо мне порой забыть,
Когда вокруг столь многие соблазны.

Ты добр – тебя хотят завоевать,
Хорош собой – тебя берут в осаду.
Сын женщины не может устоять
Пред женщиной, а ей того и надо.

Но прежде, чем бесстыдно расхищать
Мое добро, призвать ты мог бы разум.
А ты не стал – и, словно жадный тать,
Две верности сумел похитить разом:

Ее – поскольку был излишне мил,
Свою – поскольку взял да изменил.

42

То, что ты с нею – бесконечно жаль,
То, что она с тобой – грустнее вдвое.
Любимые изменники! Печаль
Таким предположеньем успокою:

Ты полюбил ее за то, что я
Ее люблю; она мне изменяет
Лишь для того, чтоб приобщить тебя

Книга-юбиляр - 70 лет

Основы житейской философии Шекспира выросли на почве пережитых им и отразившихся в сонетах жизненных испытаний.
Николай Стороженко

А вообще, как-то странно называть Маршака переводчиком. Он был скорее покорителем чужеземных поэтов… Превыше всего в Шекспире, как и в Блейке, и Бернсе, он ценил то, что они все трое - воители, что они пришли в этот мир угнетения и зла для того, чтобы сопротивляться ему. Он всей душой сочувствовал их негодованиям и ненавистям и, полюбив их с юношеских лет, не мог «не захотеть, чтобы их полюбили мы все…
Корней Чуковский

Знаете, свои переводы сонетов я, кажется, мог бы показать Пушкину…
Самуил Марша к

Вершиной поэзии английской эпохи Возрождения стали сонеты великого поэта и драматурга Уильяма Шекспира (1564-1616) - образцы ведущего жанра английской поэзии конца XVI в., одни из самых знаменитых памятников мировой поэзии, высочайшие из эталонов «высокой поэзии», стихи, опровергающие любые споры о противостоянии в литературе формы и содержания. Им более 400 лет. 154 сонета были написаны в 1592-1599 гг., изданы в 1609 г. В этих стихах утверждается вера в высшие человеческие ценности - любовь, добро, справедливость, честь и достоинство.

Сонеты переводились на русский язык известными поэтами-переводчиками: Н. В. Гербелем, B. C. Лихачевым, М. И. Чайковским, К. К. Случевским, Б. В. Бером, В. Я. Брюсовым, В. Г. Бенедиктовым, Ф. А. Червинским, И. А. Мамуной и др. Эти переводы близки к оригиналу, доносят музыкальность и неповторимость шекспировского стиха. Лучшими переводами сонетов Шекспира на русский язык признаны переводы Самуила Яковлевича Маршака , вышедшие в свет в 1948 г. и приобретшие в кругах читателей большую популярность, стоило только им появиться в журналах. Его переводы по праву считаются классическими (в 40-50-ее гг. не было в СССР переводчика популярнее Маршака, знаменитого детского поэта). Их заучивали наизусть наравне с шедеврами русской лирики. Под пером Маршака зазвучали на русском языке многие поэтические произведения поэтов Запада. Больше всего он переводил известных английских поэтов - Дж. Байрона, У. Блейка, Р. Бернса, А. Милна, Р. Киплинга, У. Шекспира. Поэт сохранял все своеобразие оригинала с его четкими рифмами, занимательным сюжетом, яркими образами. Борис Пастернак, переводивший сонеты Шекспира, отказался от дословности в переводе, стремился воспроизвести текст живым современным языком. Эти принципы новой переводческой манеры воплотились в переводах Самуила Маршака, сочетающих необходимую меру точности с поэтической свободой и естественностью речи.

Выступая в переводах как поэт-соавтор, Маршак дал читателю почувствовать глубину и прелесть стихов. Во время войны, когда, казалось бы, некогда было заниматься «чистой поэзией», Маршак осуществил перевод всех 154 сонетов Шекспира, и как переводчик заново открыл их читателю. Он не пытался отыскать в сонетах, как это делали некоторые литературоведы, зашифрованную игру, он увидел в них страстную исповедь человеческого сердца, временами счастливого, временами несчастного, прочел в сонетах поэтический дневник, полный мыслей и чувств. Они прекрасно звучат, благородны, безупречны по вкусу, словно созданы для декламации. Иного Шекспира трудно было даже вообразить, до какой степени переводы Маршака соответствовали представлению о классической поэзии. Шекспир в сонетах всегда страстен - иногда он почти косноязычен, а иногда напротив, пользуется приемами самого высокого красноречия. Неизбежные при переводе отклонения от оригинала у Маршака, как правило, неизменно направлены в одну сторону: сделать стихотворение яснее, привычнее по звучанию для русского читателя. Затемненные громоздкой риторикой прежних переводов, они засверкали у Маршака удивительной ясностью, богатством мыслей и образов.

154 сонета объединены образом лирического героя, воспевающего свою дружбу и свою пылкую любовь, противопоставленные лицемерию и жестокости общества. Шекспир в сонетах открыл свою душу и сделал это с такой смелостью и простотой, каких не знала поэзия его времени. За исключением нескольких стихотворений почти все они обращены к другу и к возлюбленной поэта:

«На радость и печаль, по воле рока
Два друга, две любви владеют мной:
Мужчина светлокудрый, светлоокий
И женщина, в чьих взорах мрак ночной…»

Имена знатного юноши и таинственной «смуглой леди», их влияние на судьбу Шекспира - одна из загадок его биографии. Некоторые сонеты несут на себе отпечаток непоследовательности и противоречивости человеческого мышления, полны душевными переживаниями и сомнениями лирического героя. Другие вошли в число самых известных любовных стихотворений, когда-либо созданных на английском языке. Предположения по поводу личности поэта-соперника и смуглой женщины («смуглой леди») возникали, исчезали и возникали вновь, но каждое из них оставалось лишь временной версией. Сам Шекспир говорит, что образ его возлюбленной был предугадан старинными поэтами, слагавшими стихи «во славу дам и рыцарей прекрасных».

Сложный духовный мир Шекспира Маршак блестяще передал в строгой, подчиненной известным законам поэтической форме. Например, 55 сонет «Замшелый мрамор царственных могил / исчезнет раньше этих веских слов…» он за день переделывал много раз. Глубина содержания выражена в лаконичной форме. О величии человека в его творческом горении - в сонете 146.

«Моя душа, ядро земли греховной,
Мятежным силам отдаваясь в плен,
Ты изнываешь от нужды духовной
И тратишься на роспись внешних стен..».

Известен 66 сонет, в котором лирический герой, потрясенный страшной картиной торжествующего зла, начинает призывать смерть. И только ради любимой он должен жить:

«И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока…

Все мерзостно, что вижу я вокруг,
Но жаль тебя покинуть, милый друг!»

Заключительное двустишие представляет собой афоризм, формулирующий философскую мысль произведения. Маршак умел переводить «красоту - красотой», по выражению К. Чуковского. Его отличала безукоризненная честность в работе. Для него всегда -«Искусство строго, как монетный двор». Переводы С. Я. Маршака всегда воспринимаются как оригинальные стихи, становятся, по выражению А. Фадеева, «фактами русской поэзии», в которых Маршак сумел передать шекспировский дух. В 1949 г. ему присуждена Государственная (Сталинская) премия СССР.

Сонеты Шекспира поют. На их основе снимают фильмы и ставят балеты. В них все: любовь, полет души и страсть, философские размышления и самоанализ, яркие образы и блестящие метафоры. Как и четыре века назад, читателей волнуют сложности человеческой души, ее способности на взлеты и падения, мудрость и суетность, чистоту и порок. По мнению Гете, «в шекспировских сонетах выстрадано каждое слово». Вордсворт назвал сонеты «ключом, которым Шекспир отпер свое сердце». Белинский относил шекспировские сонеты к «богатейшей сокровищнице лирической поэзии».

Мы по-прежнему замираем над гениальными строками, говорящими о страхе смерти и уповании на спасение, о вечной потребности в любви и красоте. «Сонеты» любимы читателями - но, возможно, не до конца поняты ими.

Цитаты: Сонеты

Уж если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя…

Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.
(сонет 90)

Старайся же себя оберегать -
Не для себя: хранишь ты сердце друга.
А я готов, как любящая мать,
Беречь твое от горя и недуга…

Одна судьба у наших двух сердец:
Замрет мое - и твоему конец!
(сонет 22)

Так жизнь исправит все, что изувечит.
И если ты любви себя отдашь,
Она тебя верней увековечит,
Чем этот беглый, хрупкий карандаш…

Отдав себя, ты сохранишь навеки
Себя в созданье новом - в человеке.
(сонет 16)

Фиалке ранней бросил я упрек:

Лукавая крадет свой запах сладкий
Из уст твоих, и каждый лепесток
Свой бархат у тебя берет украдкой.
У лилий - белизна твоей руки,
Твой темный локон - в почках майорана,
У белой розы - цвет твоей щеки,
У красной розы - твой огонь румяный.

У третьей розы - белой, точно снег,
И красной, как заря, - твое дыханье.
Но дерзкий вор возмездья не избег:
Его червяк съедает в наказанье.

Каких цветов в саду весеннем нет!
И все крадут твой запах или цвет.
(Сонет 99)

Самые лучшие переводы английских поэтов - это у Маршака. Сколько я сравнивала с другими - нет, все не то…. А у Маршака - наизусть нарочно заучивать не надо, слова сами запоминаются, как будто ты спокойно дышишь.

Коша Джесс

Слушая эти прекрасные стихи, кажется, что в них отражается все присущее человеку - цель и смысл жизни, морально-этические понятия, чувства, любовь… Некоторые из них заставляют задуматься о прошлом, другие - о настоящем, третьи - о будущем, а кое-какие заставляют взгрустнуть, вспоминая свои неудачи и ошибки. Поэтому рекомендую - много времени они не отнимают и хорошая лирика одухотворяет Человека.

Читать или не читать в переводе? Конечно, читать! Остается только выбрать, какому же переводчику сонетов можно довериться. Самый известный и, пожалуй, самый популярный из них - С. Маршак, с этим никто не будет спорить. Он большой молодец, и мне очень нравятся его переводы, некоторые из сонетов в трактовке Маршака даже в чем-то превосходят оригинал.

Шекспир - великий драматург и поэт…. перевод Маршака - это что-то... У Шекспира был дар от бога. Да, по-моему, он божественен.

Читать и слушать в библиотеке ЛитРес *

* Для чтения книги online необходима удалённая регистрация на портале ЧОУНБ. Библиотечную книгу Вы сможете читать онлайн на сайте или в библиотечных приложениях ЛитРес для Android, iPad, iPhone.

Материал подготовила Наталья Удовицкая,
гл. библиограф ИБО

Настоящие издание бессмертных произведений Уильяма Шекспира является по своему уникальным в современной Российской литературе, так как был впервые предпринят дословный перевод автора. Этот титанический труд осуществил поэт – переводчик Николай Самойлов. Избавив Шекспира от литературных наслоений, нанесённых переводчиками двадцатого века, Самойлов показал читателям реальное и, как оказалось, весьма актуальное творчество мирового гения. Знакомьтесь с настоящим Шекспиром. Для широкого круга читателей.

1. «От перла красоты потомство ждём…»

Потомство ждём от перла красоты -

Так роза красоты не умирает;

Когда увянут зрелые цветы,

Наследники их облик сохраняют.

Но ты обвенчан взглядом ясных глаз,

Своею красотой любовь питаешь,

При изобилии, себя за разом раз,

Как злейший враг, на голод обрекаешь.

Ты – украшенье мира, эталон,

Красот весны единственный глашатай,

Свой милый облик, хороня в бутон,

Как скряга, расточаешь скудной платой.

Не будь обжорой, объедая мир,

С могилой, на двоих, устроив пир.

2. «Когда чело осадят сорок зим…»

Когда чело осадят сорок зим,

На поле красоты, воюя с плотью,

Наряд, в котором ты неотразим,

Износится, останутся лохмотья;

Тогда – то, если спросят, где сейчас

Вся красота весеннего наряда,

Не говори: «В глубинах впалых глаз».

Ответ сочтут бесстыдною бравадой.

Достойнее сказать: «Я жил не зря,

Вот оправданье старости – ребёнок.

Старался я, в нём копию творя,

Поэтому он мой портрет с пелёнок.

Я, постарев, как будто молод вновь,

Остыв во мне, пылает в сыне кровь».

3. «Глянь в зеркало, увидев отраженье…»

Глянь в зеркало, увидев отраженье,

Скажи: «Пора живой портрет создать».

Обманешь мир, не выполнив решенье,

У девушки отнимешь благодать.

Ведь, где же та, которая не рада

Дать девственное лоно распахать?

А может, быть любовь к себе – преграда,

Она велит бездетным умирать?

Для рода стать гробницей – вероломство,

Ты – зеркало для матери своей,

Она – в тебе, а ты – в своём потомстве

Вернёшь себе апрель минувших дней.

Но, если ты решил прервать свой род,

Живи один, и образ твой умрёт.

4. «Зачем свою красу – богатство рода…»

Зачем свою красу – богатство рода

Транжиришь на себя, прелестный мот?

Она не дар, расщедрившись, природа

Её с возвратом щедрому даёт.

Прекрасный скряга, почему ты ссуду

Не поспешишь хозяину вернуть?

Без счёта тратя, задолжал повсюду,

Забыв, что в каждой сделке – прибыль суть.

Хитришь, ведёшь дела с самим собою,

Живя обманом, ты уже банкрот,

Когда судьба отправит смерть с косою,

Где ты возьмёшь приемлемый отчёт?

Делись с детьми своею красотой,

Пока не похоронена с тобой.

5. «То время, что ваяло облик твой…»

То время, что ваяло облик твой,

Таким, что останавливает взгляды,

Расправится с твоею красотой,

Как злой тиран, не знающий пощады;

Неутомимый времени поток

Ведёт к зиме, на смерть от стужи, лето:

Сорвав листву и заморозив сок,

Сады и землю красит белым цветом.

Лишь тот, кто сможет розы аромат

Пленить и заточить в сосуд весною,

Храня в духах, усиленным стократ,

Спасёт от полной гибели зимою.

Теряя плоть, замёрзшие цветы

В духах оставят сущность красоты.

6. «Не позволяй зиме испортить лето…»

Не дай зиме в тебе испортить лето,

Залей в сосуды жизнь дарящий сок;

Свой облик передай, как эстафету,

Пока не умер красоты цветок.

Так, в рост давая, ты не губишь душу,

Дающий в долг счастливее, чем мот;

Своим потомством, заселяя сушу,

Он прибыль десять к одному берёт.

Кто десять сыновей по десять внуков

Уговорит при жизни подарить,

Тот счастлив будет, смерть опустит руки,

Увидев, что весь род не истребить.

Смири свой нрав, твой облик – совершенство,

Не оставляй его червям в наследство.

7. «Гляди, как благодатное светило…»

Гляди, как благодатное светило

Встаёт, пылая гордой головой,

Почёт людей величьем заслужило

И повело их взгляды за собой;

Когда на холм небес взошло неспешно,

Как крепкий человек в расцвете дней,

С земли им любовались взгляды грешных,

Но преданных по – прежнему людей;

Пройдя зенит, оно на колеснице,

Как старость, потащилось на закат,

Людей, недавно, преданные лица,

Прочь отвернулись, в сторону глядят.

Не заведёшь в свой полдень себе сына -

Один, как солнце, встретишь час кончины.

8. «Сам музыка – от музыки грустишь…»

Сам музыка – от музыки грустишь?

Приятное – приятному отрада,

Зачем же любишь то, за что коришь,

И рад принять, несущее досаду?

Быть может, оскорбляет струн упрёк,

Пропетый ими слаженно и дружно:

«Напрасно не хотел жениться в срок -

Один ты будешь никому ненужным».

Смотри, как струны дружат меж собой -

Так мать с отцом поют, лаская сына,

Им нравится, и жить, и петь – семьёй,

Единство – светлой радости причина.

«Один – ничто!» – поют они без слов.

9. «Боишься увлажнить глаза вдовы…»

Боишься увлажнить глаза вдовы,

Поэтому живёшь ты одиноко?

О! Оправданья эти не новы,

Бездетностью накажешь мир жестоко.

Он будет вечно скорбною вдовой,

Ему твой образ возрождённым нужен,

Поверь, вдова простится со слезой,

Утешится, увидев, в сыне мужа.

Когда богатство предков тратит мот,

Оно живёт, попав в другие руки,

Кто детям красоту не раздаёт

Тот её смертью множит миру муки.

Не полюбив ни женщин, ни детей

Свой облик убивает, как злодей.

10. «Стыдись! Не ври, что ты кого – то любишь…»

Стыдись! Не ври, что ты кого – то любишь,

К себе ты неразумен, словно мот;

Любовью окружённый, ты погубишь

Своей безумной ненавистью род.

Так одержим убийственною страстью,

Что строишь козни самому себе.

Храни свой дом – залог любви и счастья,

О нём забота – главное в судьбе.

О, изменись, чтоб поменял я мненье!

Неужто, ненависть важнее, чем любовь?

Будь милостивым, добрым и влеченью

Продолжить в детях род не прекословь.

Уважь меня: живи на белом свете

Так, чтобы красота досталась детям.

11. «Пока ты вянешь, расцветает сын…»

Пока ты вянешь, расцветает сын,

В нём часть твоя становится сильнее,

А кровь бурлит, как водопад с вершин,

Ты вправе называть её своею.

В отцовстве мудрость, красота и рост,

Безбрачие – мороз и запустенье.

Будь все, как ты – ушли бы на погост

Все люди мира за три поколенья.

Пусть те, кого природа создала

Уродами – погибнут от бесплодья,

Тебе она обильный дар дала -

Делись с детьми и заселяй угодья.

Природою ты создан, как печать,

Чтобы, как оттиск облик повторять.

12. «Когда часы ведут учёт мгновеньям…»

Когда часы ведут учёт мгновеньям,

Прекрасный день ночь гасит темнотой,

Фиалка отцветает, а старенье

В кудрях всё гуще блещет сединой,

С деревьев листья падают под ноги,

Они стада спасали в летний зной,

Дары полей на дрогах по дороге,

Везут в снопах с колючей бородой.

Тогда грущу, о друге вспоминая,

В урочный час покинет белый свет,

Нас Время не щадит, серпом срезая,

Готовит место для идущих вслед.

Вступить с ним в спор сумеют лишь потомки,

Когда тебя смерть заберёт в потёмки.

13. «О, пусть бы ты себе принадлежал!..»

О, пусть бы ты себе принадлежал!

Владеть собой позволено живому,

Спеши, пока от жизни не устал,

Свой милый облик передать другому

Чтоб люди наслаждались красотой,

Её в аренду взяв, не будь беспечным -

Пусть после смерти милый облик твой

Твои потомки воплощают вечно.

Кто пустит холод в свой прекрасный дом,

Даст смерти привести его в упадок,

Позволит разорить, пустить на слом,

Когда есть силы наводить в порядок?

Один лишь мот! С отцом вы очень схожи,

Пускай и сын твой это скажет то же.

14. «На изученье звёзд ночей не трачу…»

На изученье звёзд ночей не трачу,

Но всё же с астрономией знаком.

Не так, чтобы предсказывать удачу,

Чуму и голод чувствовать нутром;

На каждый миг не в силах дать совета,

Не укажу на дождь и град в судьбе,

Разглядывая звёзды и планеты,

Дела царей не предскажу тебе.

Иная для пророчеств есть причина -

Твои глаза сумели убедить,

Что будет правда с красотой едина,

Когда начнёт твой облик в сыне жить.

А если ты захочешь жить иначе -

О красоте и правде мир заплачет.

15. «Всё то, что на земле произрастает…»

Всё то, что на земле произрастает,

Бывает совершенным только миг;

На сцене мира звёзды управляют

Спектаклем, непонятным для других;

Растенья и людей роднит порядок:

Рост каждого зависит от небес,

В зените начинается упадок,

Забвением кончается регресс.

Итог раздумий – грусть от пониманья:

Мой друг сегодня юностью богат,

Но время, ускоряя увяданье,

Стремится полдень превратить в закат.

Люблю тебя, прийти на помощь рад,

Что время заберёт – верну назад.

16. «Ну почему нет у тебя желанья…»

Ну почему нет у тебя желанья Тирана -

Время усмирить войной

И защитить себя от увяданья

Надёжнее, чем стих бесплодный мой?

Сейчас живёшь ты на вершине счастья,

Глянь, как просторно в девственных садах,

Они готовы за твоё участье

Твой облик повторить в живых цветах.

Жизнь, этим, обновив его умело,

Точнее чем перо и твой портрет

Покажет людям как душой и телом,

Ты был красив в расцвете юных лет.

Отдав себя, ты сохранишь в другом

Себя любовным, милым мастерством.

17. «В грядущем не поверят и странице…»

В грядущем не поверят и странице,

Где похвалой тебе наполнен стих,

Хоть видит небо, что они гробница

Для половины доблестей твоих.

А если мне поможет вдохновенье

Правдиво описать в стихах портрет,

Потомок закричит от возмущенья:

«Таких красавцев не было, и нет!»

Листая пожелтевшие страницы,

Описывая ангельские лица,

Болтун мечты за правду выдаёт».

Что я правдив, своею красотой

Поможет доказать ребёнок твой.

18. «Сравнить ли мне тебя с июньским днём?…»

Сравнить ли мне тебя с июньским днём?

Ты краше и умеренней при этом:

Май бурей расправляется с цветком,

На очень краткий срок даётся лето;

Порою слишком жжёт небесный глаз,

Но чаще скромно прячется за тучей,

Прекрасное – прекрасно только час,

Капризен и силён в природе случай;

Твоя краса принадлежит векам,

Её не портят ни зима, ни лето,

Таскаясь чёрной тенью по пятам,

Не может смерть убить мои сонеты.

Покуда люди дышат и читают,

Они тебя забыть не позволяют.

19. «Обжора время, тигру зубы рви…»

Обжора – Время, тигру зубы рви,

Тупи льву когти, убавляя силы;

Плоть Феникса сожги в его крови,

Земле верни всё то, что породила;

Твори в полёте и декабрь, и май;

Что хочешь делай, быстрое мгновенье,

Красоты мира старь и разрушай,

Одно лишь запрещаю преступленье:

Не тронь пером чело моей любви,

От злобы дней огороди барьером,

Старение навек останови,

Пусть будет для потомков он примером.

А, впрочем, навреди, как и другим,

В моих стихах жить будет молодым.

20. «Ты с женским ликом создан был природой…»

Ты с женским ликом создан был природой,

Душой и господин, и госпожа;

Нежнее женщин сердцем, но отроду

Живёшь, лишь постоянством дорожа;

Глаза чисты, в них нет игры обмана,

Любой предмет под взглядом – золотой;

А стать твоя и для мужчин желанна,

И женщин поражает красотой.

Тебя творила женщиной природа,

Но, полюбив, мужчиной создала;

Добавив то, что мне не нужно сроду,

Тем у меня навеки отняла.

Прошу её: Дай мне без вероломства

Его любовь, а женщинам – потомство.

21. «Я не из тех восторженных поэтов…»

Я не из тех, чью музу вдохновляет

Писать стихи фальшивая краса,

Кто прелести любимых прославляет,

Используя в сравненьях небеса.

Не позабыв чудес земли и моря,

Соврёт и про весенние цветы,

Расхваставшись, в безудержном задоре,

Причислит к редким перлам красоты.

Позвольте мне быть искренним поэтом;

Мой юный друг, признаюсь не шутя,

Не так блестит, как звёзды, но при этом

Прекрасен, как для матери дитя:

Но я не буду цену набивать

Тому, чем не намерен торговать.

22. «Стекло зеркал не убедит, что стар…»

Стекло зеркал не убедит, что стар,

Пока ты будешь юности ровесник,

Когда тебя лишат морщины чар,

Тогда придёт ко мне о смерти вестник.

Твоя краса для сердца, как наряд,

Оно – в тебе, твоё – во мне на марше,

Сердца, считая время в такт стучат,

Так как же я могу тебя быть старше?

Поэтому побереги себя:

Сердца у нас с тобой неразделимы,

Твоё в груди ношу я для тебя,

Как нянька, берегу неутомимо.

Но не надейся получить назад,

Когда моё убьёт смертельный яд.

23. «Как, оробев, плохой актёр немеет…»

Как, оробев, молчит плохой актёр,

Забыв слова давно знакомой роли,

Как вспыльчивый, дав ярости простор,

Себя доводит до сердечной боли;

Так я, робея, клятвы позабыл,

Нарушив тем влюблённых ритуалы,

И кажется любовь теряет пыл,

Подавленная бременем накала.

О пусть заменит красноречье – взгляд,

Пусть сердце говорит с тобой глазами,

Раз о любви взыскующей наград

Сказали больше, чем язык словами.

Уменье взглядом говорить в крови.

24. «Мои глаза – художники умело…»

Мои глаза – художники умело

Запечатлели в сердце твой портрет;

Ему живою рамой служит тело,

Для красоты надёжней места нет,

Ведь взгляды глаз учли и перспективу,

В груди располагая образ твой,

Ты помещенье осветил на диво,

Стекля глазами окна в мастерской.

Теперь у глаз взаимные услуги:

Мои – изобразили твой портрет,

Но и твои заботились о друге,

Мне в грудь, как окна, запуская свет.

Жаль, что, рисуя копию с лица,

Глаза не могут постигать сердца.

25. «Пусть те, кому созвездья дарят счастье…»

Пусть те, кому созвездья дарят счастье,

Имеют деньги, титул и почёт.

Моя Фортуна путь закрыла к власти,

Безвестный рад тому, что жизнь даёт.

При ласке государя фавориты,

Как ноготки, под солнышком цветут,

Нахмурится – и вянет радость свиты,

Блаженство длится несколько минут.

Усердный воин, баловень удачи,

Разбитый, после тысячи побед,

От бывшей славы не получит сдачу, -

Все подвиги забудет тут же свет.

Тобой любимый, рад тебя любить -

Никто не может нас любви лишить.

26. «Прекрасный властелин моей любви…»

Прекрасный властелин моей любви,

Я твой вассал, до гроба верный данник,

К письму – посольству милость прояви,

В нём лишь почтенье, острый ум изгнанник.

Он не сумел найти достойных слов,

Посольство встанет голым пред тобою,

За это не гони моих послов,

Согрей в душе своею добротою.

Быть может, путеводная звезда

Проявит милость, выполнит желанья,

Любовь нарядит, докажу тогда,

Что я достоин твоего вниманья.

Осмелившись, любовью похвалюсь,

А до того к тебе не появлюсь.

27. «Устав в пути, спешу я лечь в постель…»

Устав в пути, спешу я лечь в постель,

Сулящую желанный отдых телу,

Коснусь подушки – мысли, как метель,

Мозг утомляя, приступают к делу

Мечты и думы трогаются в путь,

Летят к тебе, пронзая дали ночи,

Мешая и на миг глаза сомкнуть,

Как два слепца на тьму взирают очи.

Воображение спешит глазам помочь,

Незрячий взор твой призрак видит ясно,

Как бриллиант, он озаряет ночь,

Тьму, делая и юной, и прекрасной.

Так ноги днём, а мысль ночной порою,

Стремясь к тебе, мне не дают покоя.

28. «Как состоянье счастья мне вернуть…»

Как состоянье счастья мне вернуть,

Ведь благодати отдыха не знаю:

От тягот дня стараясь отдохнуть,

Себя сильнее ночью утомляю?

Хоть день и ночь – враги между собой,

Меня пытая, пожимают руки:

День валит с ног дорожной суетой,

А ночь мешает спать тоской разлуки.

Чтоб угодить, твержу в ненастье: День,

Мой друг сегодня солнце заменяет,

Когда созвездья тучи прячут в тень,

Он вместо них тьму ночи украшает.

Но дни в ответ мои печали множат,

А ночь тоскою всё усердней гложет.

29. «Когда, гонимый злобой и судьбой…»

Когда, гонимый злобой и судьбой,

Отверженный и одинокий, плачу,

Тревожа небо жалобой – мольбой,

Напрасно на проклятья силы трачу,

Мечтаю уподобиться всем тем

Чьи доблести людское хвалит мненье,

Завидуя я злюсь, не пью, не ем,

Чем вызываю сам к себе презренье.

Раскаявшись, вдруг, вспомнив о тебе,

Перестаю завидовать и злиться,

Моя душа назло лихой судьбе,

Как птица, в небо с песнею стремится.

Тогда я, мыслью о любви твоей,

Счастливей и богаче королей.

30. «Когда на суд немых, заветных дум…»

Когда на суд немых, заветных дум

Воспоминанья вызываю снова, -

Горюет о несбывшемся мой ум

И судит за растрату лет сурово,

Тогда глаза, не ведавшие слёз,

Бывают вновь затоплены слезами:

От мук любви стенаю я всерьёз,

Бесценны те, кто были мне друзьями;

Горюя из-за прожитых обид,

Болею тяжко, как болел когда – то,

Печальный счёт страданий не закрыт,

За каждый грех удваиваю плату

Но стоит мне подумать о тебе,

Как снова благодарен я судьбе.

31. «В твоей груди стучат сердца людей…»

В твоей груди стучат сердца людей,

Которых не считал уже живыми;

Там царствует теперь любовь друзей,

Лежащих под камнями гробовыми.

Как много горьких, погребальных слёз

Любовь из глаз похитила напрасно,

Я горевал над мёртвыми всерьёз,

Теперь в тебе их лица вижу ясно!

Ты, словно склеп, вмещаешь всю любовь

Моих подруг, и ветреных, и строгих,

Взяв их права, ты собираешь вновь

Те чувства, что растратил я на многих.

В тебе все те, кого любил в былом,

Ты – с ними – мной владеешь целиком.

32. «Быть может, ты тот день переживёшь…»

Быть может, ты тот день переживёшь,

Когда в могилу Смерть зароет кости.

Надеюсь, что найдёшь и перечтёшь

Мои стихи, горюя на погосте.

Сравнив их со стихами молодых,

Найдя в моих трудах несовершенство,

Ты всё же сохрани в архиве их -

В честь нами пережитого блаженства.

Одной лишь мысли удостой меня:

«Будь, друг, живым – не вышло бы конфуза,

Сегодня, друга за талант ценя,

Держала бы своим любимцем Муза.

Но умер он, взошла другая новь,

Я чту их стиль, а в нём – его любовь».

33. «Не раз я видел, как вершины гор…»

Не раз я видел, как вершины гор

Прекрасным утром чествует светило,

Как на луга, державный бросив взор,

Алхимией потоки золотило.

Уроды – тучи набегали вдруг,

Себя унизить солнце позволяло,

Богоподобный лик за тучей тух,

Невидимым на запад уползало.

Земное солнце блеском дивных глаз

Мой лоб однажды утром озарило.

Увы, оно светило мне лишь час,

Потом от глаз разлука – туча скрыла.

И всё ж любовь его не презирает -

Без пятен даже солнце не бывает.

34. «Зачем ты мне прекрасный день сулил…»

Зачем ты мне прекрасный день сулил,

Шёл без плаща, беспечный как повеса,

Настигли злые тучи, дождь полил,

Нас разделив, уродливой завесой?

Не похвалю за то, что сквозь туман

Придёшь согреть и ласкою, и лестью.

Ты, как бальзам, спасёшь меня от ран,

Но исцелить не сможешь от бесчестья.

От горя не поможет мне твой стыд,

Убытки не покроют сожаленья,

Когда несёшь тяжёлый крест обид,

Сочувствие плохое утешенье.

Но слёзы, что пролил из состраданья,

Заставили забыть твои деянья.

35. «За старый грех тоской себя не мучай…»

За старый грех тоской себя не мучай:

У роз шипы, в источнике песок,

И солнце, и луну пятнают тучи,

В бутон забрался гадкий червячок.

Никто не свят, и я в сонетах грешен -

Твоим делам законность придавал,

Оправдывал: Мой друг в словах поспешен,

И грех твой над другими возвышал.

Разумность придавал твоим проступкам,

Как адвокат оправдывал вину,

Себя судил, тебе шёл на уступки,

Любовь и ненависть ведут во мне войну.

Выходит, я невольно помогал,

Тому, кто у меня безбожно крал.

36. «Позволь признать, что мы разделены…»

Позволь признать, что мы разделены,

Хотя в любви по-прежнему едины,

На мне одном бесчестье от вины,

Тебя пятнать позором нет причины.

В любви у нас привязанность одна,

А зло своё у каждого с рожденья,

Любовь не тронет слишком уж сильна,

Но украдёт часы у наслажденья.

Чтоб на тебя не навлекать позор,

Не покажу, что мы знакомы лично;

Чтоб честь твою не задевал укор,

И ты не признавай меня публично.

Храни себя, ты всё, что в жизни есть;

Мне дороги и жизнь твоя, и честь.

37. «Как рад старик – отец успехам сына…»

Как рад старик – отец успехам сына,

Вершащего деянья юных дней,

Так, раненый Фортуной без причины,

Себя утешу верностью твоей.

Ведь красоту, богатство, ум и славу,

Вдобавок ко всему и знатный род

Тебе судьбой дарованы по праву,

Мою любовь прибавь к числу щедрот.

Забуду всё: и бедность, и презренье,

Увидев, как ты счастлив и богат,

От этих благ довольствуясь лишь тенью,

Жить частью твоей славы буду рад.

Я буду счастлив, находить в тебе

Всё лучшее, что есть в людской судьбе.

38. «Как может муза медлить хоть мгновенье…»

Как может Муза медлить хоть мгновенье,

Когда мои стихи полны тобой?

Ты так красив, что чувство восхищенья

Не выразит бумаги лист простой.

Благодари себя, когда в сонете

Найдёшь на чём остановить свой глаз,

Ну, кто так глуп, чтобы не стать поэтом,

Когда его возносишь на Парнас?

Так стань же музой в десять раз сильнее,

Чем были раньше девять остальных,

Пусть каждый, кто возьмётся, пламенея,

Создаст великий и бессмертный стих.

А если мой сонет заслужит славу,

Отдай мне труд, хвала твоя по праву.

39. «О, как воспеть достоинства твои…»

О, как воспеть достоинства твои,

Когда во мне ты – лучшая частица?

Хвалы тебе, и мне хвалы мои,

Как похвалив тебя не возгордиться?

Для этого придётся врозь пожить,

Пускай отъезд любви уменьшит славу,

Зато смогу достойнее хвалить,

Воздам почёт, заслуженный по праву.

Разлука, ты бы пыткою была,

Когда б в часы тоскливого досуга

Мне сладостной свободы не дала

Всё время посвящать мечтам о друге.

Я раздвоенью уменьшаю срок,

Хваля того, кто от меня далёк.

40. «Возьми мои любви, все до одной…»

Возьми мои любви, все до одной,

Забрав все страсти, станешь ли богаче?

Ту, что назвал ты истинной, друг мой,

Теперь твоя, другие все, тем паче.

Коль взял любовь, нарушив дружбы лад,

За то, что я люблю – не упрекаю,

Вот если обманулся – виноват

Своим капризным вкусам потакая.

Прощаю твой грабёж, мой милый вор,

Хоть ты присвоил то, чем я владею,

Но все удары ненависти – вздор,

Любовь нас бьёт и злее, и больнее.

В тебе и зло мне кажется добром,

Убей обидой, но не будь врагом.

41. «В проступках своеволен по годам…»

В проступках своеволен по годам.

Когда меня вблизи и в сердце нету

Соблазны за тобою по пятам

И днём, и ночью следуют по свету

Ты юн и добр – уступчивость в крови,

Поэтому тебя и осаждают;

Когда захочет женщина любви,

Кто отказать ей в ласках пожелает?

И ты, мой друг, соблазн не победил,

Беспутна юность в жажде наслаждений,

Ты, буйствуя, две верности разбил,

Когда вершил захват моих владений:

Её – толкнув к измене красотой,

Свою – нарушив дружбы долг святой.

42. «Не вся печаль, что обладаешь той…»

Не вся печаль, что обладаешь той,

Которая в моей груди царила;

Больнее то, что, овладев тобой,

Она в тебе любовь ко мне убила.

Прощая грех, могу вас оправдать:

Ты любишь, зная, что люблю подругу,

Она ещё желанней хочет стать -

Любовью, доставляя радость другу.

Они владельцы двух моих потерь:

Любимый друг в объятиях любимой,

Любимая владеет им теперь,

Один несу, крест боли нестерпимой.

Могу себя утешить лишь одним:

Мы с ним – одно, выходит, я – любим.

43. «Чем крепче жмурюсь, тем острее взгляд…»

Чем крепче жмурюсь, тем острее взгляд,

Мои глаза днём ничему не рады,

Когда усну, закрытые глядят

Во тьме тебя, отыскивая взглядом.

Но если тень для них светлее дня,

То образ твой соперников не знает,

При свете солнца ослепишь меня,

Раз сновиденье так во тьме сияет!

Какое счастье было бы для глаз

Тебя увидеть ясным днём воочью,

Коль с наслажденьем в снах, за часом – час,

Разглядывают зыбкий образ ночью.

Пока мы врозь, мне дни темней ночей,

Во сне увижу – ночи дня светлей.

44. «Будь мыслью – плоть, любые расстоянья…»

Будь мыслью – плоть, любые расстоянья

Одолевал бы с лёгкостью мечты,

Пронзал пространства, движимый желаньем

Попасть туда, где пребываешь ты.

Мне было б всё равно, какие дали

Нас разделяют в этот миг с тобой,

Ни суша, ни моря б не удержали

Меня от встречи с радостной судьбой.

Увы, к несчастью, плоть моя бескрыла,

Земля с водою составляют суть,

На жалобы и стон давая силы,

Мешают покорить мгновенно путь.

Медлительные, ничего не дали,

Мне, кроме тяжких слёз моей печали.

45. «Помогут лёгкий воздух и огонь…»

Когда они отправятся к тебе

Посланцами моей любви и веры,

Два остальных живут со мной в борьбе,

Замучив меланхолией сверх меры.

Уныние продлится до тех пор,

Пока послы не принесут ответа:

«Твои тревоги обо мне, друг, вздор -

Я жив, здоров и шлю тебе приветы».

Их, выслушав, вначале буду рад,

Потом, грустя, пошлю к тебе, назад.

46. «Не вырваться из замкнутого круга…»

Не вырваться из замкнутого круга,

У глаз и сердца затянулся спор:

Глаза лишают сердце прав на друга,

А сердце этих прав лишает взор.

Оно твердит, что недоступно взору,

Глаза от сердца прячут образ твой,

Тогда, решив закончить их раздоры,

Мозг взялся в деле выступить судьёй.

Жури из мыслей, проявило волю,

И вынесло, всё взвесив, приговор:

Мы выделяем каждому по доле

И этим прекращаем глупый спор.

С тех пор у глаз и сердца снова лад:

Любовь чтит сердце, внешность ценит взгляд.

47. «Теперь у глаз и сердца снова лад…»

Теперь у глаз и сердца снова лад,

Услугами друг другу помогают,

Когда глаза от голода грустят

И сердце от тоски изнемогает.

Глаза пируют, глядя на портрет,

И сердце насыщаться приглашают,

Но и глазам отказа тоже нет,

Когда сердечко о тебе мечтает.

Благодаря портрету и мечтам

Ты, находясь вдали, всегда со мною.

Куда бы ни уехал – мысли там,

Я – с мыслями, а значит, и с тобою.

А мысли спят – ты снишься вновь глазам,

Взгляд делит радость с сердцем пополам.

48. «Настало время отправляться в путь…»

Настало время отправляться в путь,

Я спрятал безделушки под запор,

Теперь к ним рук не сможет протянуть,

Тайком пробравшись в дом, нечестный вор.

Все бриллианты пред тобою – хлам,

Был утешеньем, а теперь печаль:

Мне страшно доверять тебя замкам,

И оставлять добычей вора жаль.

Придётся запереть в моей груди,

Где вечно ты, хотя тебя там нет,

Открыты двери, можешь и войти,

А можешь и уйти в любой момент.

49. «Когда к тебе прозренья час придёт…»

Когда к тебе придёт прозренья час,

Ты разглядишь души моей изъяны,

Любовь её увидев без прикрас,

Начнёт менять свои мечты и планы;

Решив, что время подвести черту,

Пройдёшь без слов, едва коснувшись взглядом,

И встанешь отчуждённо за версту,

Не пожелав стоять со мною рядом,

Пойму твою холодность и решусь

Сказать себе, что наказанья стою,

Вверх руку подниму и поклянусь,

Что и закон, и правда, за тобою.

Имеешь право уходить виня,

За то, что нет причин любить меня.

50. «Как тяжек путь, когда в его конце…»

Как тяжек путь, когда в его конце

Не праздный отдых с долгожданным другом,

А грустная улыбка на лице

Конь, чувствуя её, едва бежит,

Устав нести меня и моё горе,

Умножить расстоянье не спешит,

Поэтому не хочет бег ускорить.

Не помогают и удары шпор,

Когда, сердясь, коню в бока вонзаю,

Он тихо стонет, слушая укор,

Я сам сильнее лошади страдаю.

Прошу её: за шпоры не суди,

Ведь радость – сзади, горе – впереди.

51. «Я оправдал медлительность коня…»

Я оправдал медлительность коня,

Не испытав за лень к нему вражды:

До возвращенья в спешке нет нужды.

Но как себя он сможет оправдать,

Когда и скорость для меня замрёт?

Готов я буду ветру шпоры дать,

Чтоб он летел ещё быстрей вперёд.

Мысль не догонит самый лучший конь,

Не может плоть желание догнать.

Стремясь к тебе, быстрее, чем огонь,

Любовь коня поможет оправдать:

Бежал от друга, замедляя рысь,

Я мчусь к нему, а ты не торопись.

52. «Я как богач, чей ключ благословлён…»

Я как богач, чей ключ благословлён

Открыть пути к сокровищам редчайшим,

На встречу с ними редко ходит он,

Чтоб миг свиданья был всегда сладчайшим.

Торжественные праздники в ряду

Суровых будней всюду исключенье,

Они редки и смотрятся в году,

Как крупные брильянты в украшенье.

Вот так и время прячет от меня

Тебя, как платье, в чёрный шкаф разлуки,

Поэтому я рад сиянью дня,

Который утром прекращает муки.

Ты даришь мне и праздники свиданий,

И будни бесконечных ожиданий.

53. «Какою ты субстанцией рождён…»

Какою ты субстанцией рождён,

Единственный, помимо личной тени,

Имеешь в услуженье миллион

Теней живых и мёртвых поколений?

Взгляни на бюст Адониса, ты – он,

С тебя, его лепил творец великий,

Красой Елены древний мир сражён,

Но и она – ты в греческой тунике.

Везде, вглядевшись, вижу я тебя:

В весне ты поражаешь красотою,

И в урожае узнаю, любя -

Лишь, он сравнится щедростью с тобою.

Во всякой красоте твоя есть часть,

Ты постоянству не даёшь пропасть.

54. «Нам кажется бесценной красота…»

Нам кажется бесценной красота,

В которой добродетель процветает,

У розы соблазнительней уста,

Когда над ними аромат витает.

Шиповник привлекателен на вид,

Шипы остры, цветы растут не реже,

Не уступает розам колорит,

Казалось бы, достоинства всё те же.

Однако же они обделены

Вниманием, без славы умирают,

А сладостные розы тем ценны,

Что запах даже смерть не убивает.

Их аромат настой духов хранит,

Как мой сонет в строке твой юный вид.

55. «И мрамор, и тиранов саркофаги…»

И мрамор, и тиранов саркофаги

Могучий стих легко переживёт,

Твой образ не померкнет на бумаге,

Когда с камней грязь надписи сотрёт.

Пускай война и бунт руины множат,

Пусть статуи вождей падут в борьбе, -

Меч Марса и пожар не уничтожат

В моих сонетах строчки о тебе.

Назло пожарам, смерти и раздорам

Они в веках твой образ пронесут,

Потомки будут славить облик хором,

Пока не остановит Божий суд.

Восстав из мёртвых в страшный день суда,

Узнаешь, что в стихах ты жил всегда.

56. «Любовь моя, возобнови свой пыл…»

Любовь моя, возобнови свой пыл,

Не дай сказать, что аппетит острее,

Объестся так, что белый свет не мил,

Назавтра встанет вдвое голоднее.

Такой же будь: сегодня насладись

До сытости, до нежеланья встречи,

Наутро вновь в объятия стремись,

Своей вчерашней вялости переча.

Часы разлуки проводи в тоске,

Как будто между нами океаны,

Когда ждешь встречи на морском песке,

Тогда они особенно желанны.

В морозный день желанней летний зной.

57. «Что может раб? Прислуживать и ждать…»

Что может раб? Прислуживать и ждать,

Когда отдать захочешь приказанье.

Не жалко время попусту терять,

Цель жизни – исполнять твои желанья.

Боюсь роптать на бесконечность мук,

Считая дни и ночи в ожиданье.

Не смею проклинать часы разлук,

Когда отправишь без причин в изгнанье.

И в мыслях не решусь задать вопрос,

Где можешь быть и кто вокруг толпою,

Как ждут тепла, продрогшие в мороз,

Так я мечтаю встретиться с тобою.

Любовь глупа, опять простить готова,

Не находя в твоих делах дурного.

58. «Бог, сделавший меня твоим рабом…»

Бог, сделавший меня твоим рабом,

Не дал мне право требовать отчёта:

Когда и кто к тебе приходит в дом

Делить с тобой веселье и заботу.

Я твой вассал, печальна моя роль -

В тюрьме разлуки ждать распоряжений,

Сносить отказ, не обвинять за боль,

Терпеть обиды горьких унижений.

Будь, где желаешь, волен сам решать,

Чем заниматься делом, иль забавой,

Ты и винить, и сам себя прощать,

За смертные грехи имеешь право.

Дурны, иль хороши те развлеченья,

Жду, не судя, хоть это и мученье.

59. «Коль всё старо, то новь – лишь повторенье…»

Коль всё старо, то новь – лишь повторенье.

Ум, заблуждаясь, с дедовских времён,

Нам выдаёт за новое творенье

Того, кто был давным-давно рождён!

О, если бы я мог, попав в архивы,

Из древних книг, проживших пять веков,

Узнать, как наши предки терпеливо

Тебя изображали вязью слов.

Читая книги древнего поэта,

Понять, кто лучше красоту воспел.

У нас ли лучше получилось это,

Иль совершенству тоже есть предел.

Уверен, что меня опередив,

Хвалил он тех, кто был не так красив.

60. «Волна волну подталкивает в спину…»

Волна волну подталкивает в спину,

Пока на камни берега несёт,

Так и минуты до своей кончины

Упорной чередой спешат вперёд.

Все к зрелости ползут со дня рожденья,

Едва успев взглянуть на Божий свет.

В зените начинается старенье -

От Времени живым пощады нет.

Цвет юности в расцвете лет пронзает,

Морщинами уродует чело,

Всё лучшее в природе поедает,

Косой срезая всё, что отцвело.

И всё ж надеюсь, что хваля красу,

Её в стихах от времени спасу.

61. «Твоей ли волей ночью образ твой…»

Твоей ли волей милый образ твой

Мне не даёт тяжёлых век сомкнуть?

Ты шлёшь мне тени, схожие с тобой,

Мои глаза, пытаясь обмануть?

А, может, это твой незримый дух

Подосланный подглядывать за мной,

Пытается проверить лживый слух,

Быть может, ревность властвует тобой?

О нет! Твоя любовь не так сильна;

Моя любовь глаз не даёт сомкнуть,

Навязывая стража роль она,

Мешает мне и ночью отдохнуть.

Тревожит думой острой, как клинок:

К другим он близок, от меня далёк.

62. «Грех себялюбья – стал владыкой глаз…»

Грех себялюбья – стал владыкой глаз,

Душа и плоть теперь его владенья,

Так в сердце корнем глубоко увяз,

Что нету от него мне исцеленья.

Прекраснее лица не нахожу,

Изящен стан, дух полон благородства,

Когда свои достоинства сужу,

То вижу над другими превосходство.

Когда покажет зеркало меня

Потасканным, в сединах и морщинах,

Тогда твержу, себя за грех виня:

Чудовищна любовь к себе в мужчинах.

Хваля – тебя – хвалюсь в себе тобой,

Украсив старость юной красотой.

63. «Когда мой друг войдёт в мои года…»

Когда мой друг войдёт в мои года

Разбитым и потрёпанным судьбою,

Кровь истощится, станет как вода,

Пойдёт к закату утро голубое.

Старуха старость постучится в дверь,

Поблекнут краски царственные ныне,

А в довершенье всех других потерь

Краса, как цвет весны, его покинет.

Пытаясь защитить от этих лет,

Я тороплюсь построить укрепленье,

Когда нож старости захочет срезать цвет,

Спасу прекрасный облик от забвенья.

Защитой станет чёрная строка

В ней образ друга будет юн века.

64. «Безжалостна у Времени рука…»

Безжалостна у Времени рука:

Пощады нет богатству и гордыне,

И башню, простоявшую века,

И бронзу вечных статуй опрокинет;

Я вижу, как голодный океан

Водой на царство суши наступает,

А берег волны рушит, как таран -

Баланс захватов и потерь равняет;

Чередованье этих перемен

Внушает, что закончится всё крахом,

Потери учат думать: грозен тлен,

В урочный час любовь погубит махом.

От этой мысли хочется рыдать

О том, что есть, но страшно потерять.

65. «Раз бронзу, камень, твердь земли и море…»

Раз бронзу, камень, твердь земли и море -

Всё бренность бытия разрушит в прах,

Как выжить красоте в неравном споре

В ней стойкости не больше, чем в цветах.

Как может устоять дыханье лета,

Попав в осаду беспощадных дней,

Когда и скалам не по силам это,

Железные ворота – не прочней.

Пугает мысль: надёжных нет укрытий,

Где мой алмаз от Времени хранить,

Кто в силах удержать поток событий

И красоту от порчи защитить?

Никто не совершал такого чуда,

Спасу её в чернилах – первым буду.

66. «Устав, взываю к смерти: – Нет терпенья!.

Устав, взываю к смерти: – Нет терпенья!

Достоинство с рожденья в нищете,

Нарядное ничтожество в веселье,

О вере забывают в суете,

И почесть воздают не по заслугам,

И добродетель век, глумясь, растлил,

И совершенство оболгали слухом,

И мощь правитель в немощь превратил,

И знаниями блажь руководит,

И дурью честность нарекло холуйство,

И зло добру прислуживать велит.

Устав так жить, ушёл бы я до срока,

Боюсь любовь оставить одинокой.

67. «Зачем он должен жить среди пороков…»

Зачем он должен жить среди пороков,

Украсив их присутствием своим,

Чтоб тяжкий грех, укрывшись от упрёков,

Себя связал ещё прочнее с ним?

Зачем цвет мёртвых красок подражает

Румянцу его щёк, он – нежно ал,

Зачем обман уродство украшает

Его лицо, приняв за идеал?

Зачем он должен жить, когда Природа,

Растратив кровь давно уже банкрот,

Казна её всё меньше год от года,

Живёт лишь тем, что у него берёт?

Она хранит его, чтоб с пьедестала

Нам показать, чем раньше обладала.

68. «Он – образец для лиц минувших дней…»

Он – образец для лиц минувших дней,

Когда краса жила и умирала,

Как цвет весны, а мода лбы людей

Заёмной красотой не украшала.

Тогда ещё не стригли мертвецов,

Был локон достоянием могилы,

Завитый волос в виде париков,

На голову не водружали милым.

Видна в нём благодать иных веков,

В то время красота была здорова,

Не молодилась, грабя стариков,

Творя весну, из юности другого.

Друг – образец красы, царившей раньше,

Чтоб видело её искусство фальши.

69. «Твой внешний облик восхищает мир…»

Твой внешний облик восхищает мир,

Прекрасно всё: походка, стать, ухватка,

Все языки твердят, что ты кумир

И злейший враг не видит недостатков.

Все те, кто плоть прославили хвалой,

Воздали только то, что причиталось,

Но речь у них была совсем иной,

Когда души невидимой касалась.

Увидев красоту твоей души,

Её в догадках мерили делами;

Обдумав всё, решили торгаши:

Цветок хорош, но пахнет сорняками.

В чём состоит причина всех проблем?

Лишь в том, что ты цветёшь, доступный всем.

70. «Виня в грехах, навет даёт урок…»

Виня в грехах, навет даёт урок:

Краса мишенью клеветы бывает;

Догадками чернит её намёк -

Как ворон в синеве небес летает.

Когда красив, у сплетен есть резон

Твердить, что ты соблазнам потакаешь,

Червь портит самый сладостный бутон -

Ты чистоту рассвета воплощаешь.

Ты миновал ловушки юных дней

И вышел победителем из схваток,

Жди в будущем нападки посильней,

Все прошлые от зависти задаток.

На лбу тень подозренья, как венец.

Ты был бы без неё король сердец.

71. «Когда умру, оплакивай меня…»

Когда умру, оплакивай меня

Не дольше, чем с церквей колоколами

Трезвонить будут, что сбежал, кляня

За подлость мир, теперь в земле с червями.

Читая эти грустные слова,

Не вспоминай меня – того не стою,

Люблю так сильно, что даю права,

Забыв меня, не мучиться тоскою.

А если ты заглянешь невзначай

В мои стихи, когда смешаюсь с глиной,

Поэта имя вслух не вспоминай -

Пусть гибнет и любовь с моей кончиной.

Когда умру, и грусть, и слёзы спрячь,

Чтоб мир тебя не осмеял за плач.

72. «Чтоб злобный мир не требовал отчёта…»

Чтоб злобный мир не требовал отчёта,

Как полюбил меня, мой зная нрав,

Умру – забудь, зачем тебе забота,

Не сможешь доказать, что ты был прав,

Пока, мои расхваливая свойства,

Не призовёшь себе на помощь ложь,

Напрасным будет всё твоё упорство,

Над правдою меня не вознесёшь.

А чтобы ложь нас пачкать не посмела

И ты, хваля меня, не прятал глаз,

Пусть имя похоронят вместе с телом,

Чтоб больше не могло позорить нас.

Мне за убогость дел моих обидно -

Тебе меня любить должно быть стыдно.

73. «Во мне ты видишь время года…»

Во мне ты видишь время года,

Когда стал редок жёлтый лист,

С дрожащих веток, в непогоду,

Уже не слышен птичий свист.

Во мне ты видишь дня старенье,

Когда в закате гаснет свет,

Подобье смерти и забвенья -

Ночь красит небо в чёрный цвет.

Во мне ты видишь увяданье

Огня в кровати золотой,

Погасит яркое сиянье

Он пищей, ставшею золой.

Увидев это, понимаешь:

Милей всего то, что теряешь.

74. «Не плачь, когда за мной придёт конвой…»

Не плачь, когда за мной придёт конвой

И уведёт без права возвращенья,

Ведь жизнь моя продолжится строкой

Любимого тобой стихотворенья.

Перечитав его, увидишь вновь

Всё то, что лишь тебе принадлежало -

Поэта бесконечную любовь,

Земля получит то, что ей пристало.

Теряешь ты отбросы жизни – прах,

Он для червей законная добыча.

Всё лучшее останется в стихах,

Напрасно мы, теряя тело, хнычем.

В нём нет цены, ведь ценно, что творим,

А творчество останется твоим.

75. «Для мыслей ты – как пища для желудка…»

Для мыслей ты – как пища для желудка,

Как для земли в зной грома бубенцы,

С любовью бой веду я не на шутку,

С ней маюсь, как с богатствами скупцы:

Они – то рады, наслаждаясь ими,

То вновь от страха потерять дрожат;

Я, как они, то прячу твоё имя,

То славить на весь мир стихами рад.

Порой пресыщен пиршеством общенья,

Расставшись – начинаю голодать

И вновь готов за миг уединенья

Другие удовольствия отдать.

То чахну я, то объедаюсь пищей,

Пока люблю, я – то богач, то нищий.

76. «Зачем свой стих лишаю украшений…»

Зачем свой стих лишаю украшений,

Разнообразья, быстрой смены тем,

Не изучаю веяний, течений,

Новейших мнений, стилей и проблем?

Зачем пишу всегда одно и то же,

В старьё воображение ряжу,

Мои слова между собой так схожи,

Что я отцовство в каждом нахожу?

Любовь моя, всё потому не ново,

Что лишь тебе стихи я посвятил,

Нарядом новым украшая слово,

Я трачу то, чем много раз платил.

Как солнце утром и старо, и ново,

Так и любовь, всё повторяет снова.

77. «Как вянет юность зеркало покажет…»

Как вянет юность, зеркало покажет,

Часы – движенье дорогих минут,

На чистый лист мысль синей строчкой ляжет,

Прочтя её, читатели поймут:

Что их морщины в зеркалах правдивых

Намёк на то, что всех могила ждёт;

Поможет тень в часах неутомимых,

Постичь, как время к вечности течёт.

А всё, что память удержать не в силах,

Доверь пустым страницам, а потом,

Однажды, обнаружив деток милых,

Припомнишь мысль рождённую умом.

Часы и зеркала, поймав, твой взгляд,

И книгу, и твой ум обогатят.

78. «Я часто призывал тебя как музу…»

Я часто призывал тебя как музу,

Ты начал на сонеты вдохновлять,

Завидуя возникшему союзу,

Мне все поэты стали подражать.

Твои глаза немых петь научили,

А тяжкое невежество – летать,

Учёным пышно крылья оперили,

Изяществу придали благодать.

Гордись сильней всего тем, что слагаю,

Ведь всё моё – тобою рождено,

Другие стиль творений украшают,

А мне судьбою большее дано.

Ты для меня – и всё моё искусство,

И самое возвышенное чувство.

79. «Пока я о тебе писал один…»

Пока я о тебе писал один,

Стих поражал изяществом ухватки,

Теперь больную Музу мучит сплин,

Поэтому мои стихи в упадке.

Я признаю: милее темы нет,

Пока молчу, достойные ликуют,

Но всё, что сочинит другой поэт,

Он у тебя – тебе, мой друг, ворует.

Когда про добродетель говорит,

Ты поведеньем даришь вдохновенье,

Всё то, что о твоей красе твердит, -

Тебе принадлежит со дня рожденья.

Не стоит он, мой друг, твоих похвал,

Ты заплатил за всё, что он сказал.

80. «Когда о друге я пишу….»

Когда о друге я пишу сонет,

Хваля его, меня лишает слова,

Сковав язык, могущество другого -

Не в силах я достойный дать ответ.

Душою ты – широк, как океан,

Рад равно кораблю и лодке шаткой.

Могуч корабль, но я готовлюсь к схватке -

Ладьи бесстрашной дерзкий капитан.

Твоя поддержка мне важна сейчас,

Корабль на глубине в себе уверен.

Когда разбитой лодки след потерян,

Он остаётся радостью для глаз.

Корабль плывёт, ладья разбита в прах,

Страшнее то, что и любовь ждёт крах.

81. «Коль доживу, приду похоронить…»

Коль доживу, приду похоронить,

Переживёшь – придёшь на погребенье,

Стих о тебе не сможет смерть убить -

Меня постигнет полное забвенье.

Тебе бессмертье принесут стихи,

Я должен буду умереть для мира,

Могила будет платой за грехи,

А ты в глазах останешься кумиром;

Стихи на пьедестале вознесут,

Потомки их прочтут или услышат,

На будущий язык переведут,

Когда умрут все те, кто ныне дышит.

Перо поможет до скончанья дней,

Тебе веками жить в устах людей.

82. «С моею Музой браком ты не связан…»

С моею Музой браком ты не связан,

А значит, можешь смело принимать

Все посвященья, ты же не обязан

Всех пишущих за них благословлять.

Ты совершенен и умом, и телом,

Считаешь, что тебя я не ценил,

Поэтому сменил на тех, кто смело,

Урок 5

Тема: У. Шекспир. Сонеты 23, 30, 60

Цели урока:

Показать отраже­ние в сонетах гуманистических взглядов человека эпохи Возрож­дения. Помочь учащимся уви­деть красоту и глубину сонетов У. Шекспира.

Совершенствовать навык выразительного чтения, развивать речевую активность и умение дискутировать.

Воспитывать интерес к иноязычной литературе и культуре, художественный вкус.

Оборудование: компьютер, презентация.

Эпиграф: Это он говорит устами своих героев.

И. В. Гете. Ко дню Шекспира

Этапы урока

I . Организационный момент

II . Вступительное слово учителя

В свое время знаменитый ученый П. Лаплас высказал очень интересную мысль: «То, что мы знаем – ограниченно, а то, чего мы не знаем – бесконечно». Я не случайно начинаю урок с этих слов, ибо человек всегда стремится к великим загадкам и тайнам. И вот сегодня на уроке мы попытаемся одну из тайн разгадать.

Шекспир – одно из тех чудес света, которым не перестаёшь удивляться: история движется гигантскими шагами, меняется облик Земли, а людям всё ещё нужно то, что создал этот поэт, отдалённый от нас несколькими столетиями. Чем более зрелым становится человек, тем больше открывает он глубин в творчестве Шекспира.

Шекспир известен, в первую очередь, как мастер сонетов. Английский сонет состоит из трёх четверостиший одного двустишья. Сохранилось 154 сонета Шекспира, опубликованных уже в первом, прижизненном издании 1609 года. Действующие лица его сонетов: поэт, его друг и «смуглая дама».

Среди переводчиков сонетов Шекспира можно назвать Б. Пастернака и С. Маршака.

Основные проблемы, которые Шекспир поднимал в своем творчестве, – это темы любви, дружбы, взаимопонимания и бессмертия. Я думаю, они близки и понятны каждому человеку, независимо от того, на каком языке они звучат.

II . Проверка домашнего задания

Задание: поставить значок «+», если утверждение правильное. Поставить значок «-», если утверждение неправильное, и написать правильный ответ.

Вариант 1 1. У. Шекспир является ярким представителем античной литературы. 2. Шекспир родился в Лондоне. 3. Шекспир женился в 18 лет. 4. Шекспир открыл свой театр «Планета». 5. Есть легенда, что умер Шекспир от волнения в день своего 50-летнего юбилея. 7. Сонет создан в XIII веке во Франции бродячими поэтами – трубадурами. 8. В литературоведении различают классический и «французский» сонеты. 9. Талантливым переводчиком сонетов Шекспира был М. Ю. Лермонтов. 10. Из всех сонетов с 1-го по 126-й посвящены другу, остальные – возлюбленной.

Проверка знания темы «У. Шекспир. Сонеты» Вариант 2 1. Шекспировский вопрос – это споры о том, где родился У. Шекспир. 2. Образование Шекспира – 9 классов. 3. У Шекспира было трое детей. 4. Через четыре года после открытия труппа Шекспира получает звание царской. 6. Общее наследие Шекспира составляет 10 пьес и 100 сонетов. 7. Сонет – это жанр лирики. 8. Классический сонет три четверостишия и завершающее двустишие. 9. Все сонеты Шекспир публиковал сразу же после создания. 10. Талантливым переводчиком сонетов Шекспира был М. Ю. Лермонтов. **Объясните, почему драматург Бен Джонсон назвал Шекспира, своего современника, «душой века».

III . Сообщение темы и целей урока

Пусть факты, послужившие толчком для возникновения «Сонетов», почти полностью скрыты от нас, но зато нам открывается поистине великая душа их творца. Сколько у него ликов, сколько настроений. Сонеты Шекспира – богатство раскрытия человеческой души. Как все истинно великое в искусстве, «Сонеты» Шекспира неисчерпаемы. Мы уверены, что тот, кто вдумчиво будет читать «Сонеты», тот разовьет в себе способность восприятия прекрасного. Ведь «в искусстве постижения красоты Шекспир – один из лучших наставников. Он вводит нас в самую прекрасную область жизни – в мир духовной красоты человека» (Аникст А. А.)

IV . Изучение новой темы

Слово учителя.

Перед вами – 3 сонета в переводе С.Я. Маршака. Давайте мы внимательно их прочитаем и ответим на вопросы, которые находятся в учебнике после сонетов.

Выразительное чтение и анализ сонета 23.

Как тот актёр, который, оробев,

Теряет нить давно знакомой роли,

Как тот безумец, что, впадая в гнев,

В избытке сил теряет силу воли, -

Так я молчу, не зная, что сказать,

Не оттого, что сердце охладело.

Нет, на мои уста кладёт печать

Моя любовь, которой нет предела.

Так пусть же книга говорит с тобой.

Пускай она, безмолвный мой ходатай,

Идёт к тебе с признаньем и мольбой

И справедливой требует расплаты.

Прочтёшь ли ты слова любви немой?

Определите тему произведения. Установите, как развивается авторская мысль в 23-м сонете. Для этого обозначьте, какое состояние передано в каждой строфе, что изменяется в чувствах героя сонета. (Обращение поэта к читателями с просьбой читать его книги и судить его по произведениям. Состояние героя: строфа 1 – потерянность, строфа 2 – волнение, нерешительность, любовь, строфа 3 – ожидание, надежда, строфа 4 – мольба, любовь.)

Литературовед А. А. Аникст писал: «Теория поэзии эпохи Возрождения считала, что нельзя просто назвать предмет. Всякая мысль событие, переживание должны быть выражены посредством сравнения, уподобления одного предмета другому». Найдите сравнения, определите, какова их роль в тексте. (Как тот актёр, как тот безумец. Роль сравнений в тексте – выражение глубины чувств лирического героя. Образ начинающего актера, забывшего свою роль, помогает поэту передать состояние влюбленного, которому трудно выразить словами силу чувств.

Отметьте в стихотворении слова с антонимичным значением. Какое состояние человека передаёт автор, употребляя рядом такие слова?

Подумайте, почему сонет заканчивается вопросами. Существует ли ответ на них? Как бы вы ответили на эти вопросы? (Сонет заканчивается вопросами, потому что автор призывает к действию через осмысление вопросов (прочти, услышь). Нет, ответ на них не существует.)

Определите, что в 23-м сонете Шекспира является традиционным, а что - новаторским, т. е. не соответствует правилам написания сонета. (Традиционным – построение, стихотворный размер; новаторским – тема и проблема.)

Тема сонета

Самым показательным и доказательным примером всеобщей и полнейшей глухоты читателей произведений Шекспира являются, безусловно, его слова в пьесе «Как вам это понравится»:

Позвольте

Всю правду говорить – и постепенно

Прочищу я желудок грязный мира,

Пусть лишь мое лекарство он глотает. (Перевод Т. Щепкиной-Куперник)

Способностью слышать Шекспира могут похвастаться единицы. Сонет 23 может считаться самым лучшим и веским доказательством выдвинутого читателям Шекспира обвинения.

Среди читателей этого сонета, известно, было много знаменитых умных людей, некоторые из которых прямо-таки распинались в своей любви к Шекспиру. При этом некоторые из этих людей, даже прочитав прямое указание автора этого сонета на то, что кроме сонетов им написано еще и много книг, все равно допускали, что у этих книг мог быть какой-то другой автор.

Сонет 23 – это фактически самый настоящий вопль Шекспира в пустыне его читателей. Шекспир сказал, что никто из читателей его книг его не слышит.

Но отсюда следует то, что просьба «учиться читать» обращена вовсе не к какому-то одному мифическому адресату этого сонета, но ко всем его читателям, которых Шекспир любил. Хочется верить, что все-таки наступит время, когда настоящие, видящие, слышащие, то есть не на словах, а на деле любящие читатели все-таки у Шекспира появятся.

Правда, естественно, это произойдет только тогда, когда новый гениальный Поэт и первый настоящий мудрец объяснит людям то, что Шекспир им объяснить «забыл» или не смог, - суть настоящей любви, когда любят, потому что понимают и прощают, вся и всех, без исключений и изъятий, то есть на деле любят жизнь.

Чтение сонетов 30, 60. Анализ сонетов.

Когда на суд безмолвных, тайных дум

Утраты все приходят мне на ум,

И старой болью я болею снова.

Из глаз, не знавших слёз, я слёзы лью

О тех, кого во тьме таит могила,

Ищу любовь погибшую мою

И всё, что в жизни мне казалось мило.

Веду я счёт потерянному мной

И ужасаюсь вновь потере каждой,

И вновь плачу я дорогой ценой

За то, за что платил уже однажды!

Но прошлое я нахожу в тебе

И всё готов простить своей судьбе.

Первая строфа сонета определяет тему всего стихотворения. Какова она в 30-м сонете? Какие слова-образы помогли это определить? (Тема сонета 30 – воспоминания и сожаления чувствительного, страдающего человека о погибшей любви. Суд безмолвных, тайных дум, голоса былого, утраты приходят на ум, старой болью болею.)

Шекспир часто использует прозаизмы - «образы, взятые из повсе­дневной жизни, сравнения и уподобления с фактами, которые сами по себе ничуть не поэтичны» (А. А. Аникст). Найдите их в 30-м сонете. (…я слёзы лью, плачу я дорогой ценой.)

Исследователи считают жизнеутверждающий, оптимистический пафос отличительной чертой литературы Возрождения. Каково настроение 30-го сонета? Подумайте, соответствует ли оно общему поэтическому правилу. (Настроение грустное, трагическое. Настроение не соответствует общему поэтическому правилу.)

Сонет 60 пер. С. Я. Маршака Как движется к земле морской прибой, Так и ряды бессчётные минут, Сменяя предыдущие собой, Поочерёдно к вечности бегут. Младенчества новорождённый серп Стремится к зрелости и наконец, Кривых затмений испытав ущерб, Сдаёт в борьбе свой золотой венец. Резец годов у жизни на челе За полосой проводит полосу. Всё лучшее, что дышит на земле, Ложится под разящую косу. Но время не сметёт моей строки, Где ты пребудешь смерти вопреки!

Сонет 60 Ариф Туран Подобно морским волнам, к берегу бегущих, К финишу спешат минуты жизни нашей, Не думая о тленности в грядущем, Они испить, готовы у вечности всю чашу. Лишь только мы рождаемся на белый свет, Ползём с восторгом к зрелости, радуясь заре, И тихо меркнем на склоне серебристых лет, Время возвращает нас к матери- земле. Оно пронзает весенний, нежный цвет, Безжалостно бороздит красивое чело, И прелестям юности спасения нет, Косою на смерть режет живое существо. Безжалостное время плоть превращает в прах, Но всем смертям назло, ты вечен в моих стихах.

Определите тему 60-го сонета. (Быстротечность и невозвратность времени.)

Выпишите слова, которые раскрывают смысл понятия «время». С по­мощью каких метафор передана неотвратимость хода времени? (

Согласны ли вы с тем, что «для Шекспира Время не абстрактное понятие, а живое существо, обладающее страшной, нечеловеческой силой» (А. А. Аникст)? Аргументируйте свой ответ.

Что, по мнению Шекспира, может остановить ход времени или бро­сить ему вызов? Узнайте из дополнительной литературы, какие два способа для преодоления времени видел Шекспир. Дайте свою оцен­ку мнению поэта.

V . Подведение итогов урока.

А теперь давайте обобщим всё то, о чём мы говорили на уроке. Каким вы представляете себе Шекспира? (3 – 5 минут проговорить в группах, а затем вслух).

Вопросы и задания:

Какие чувства вызвали у вас сонеты? Какой из сонетов вам захотелось перечитать ещё раз? Почему?

Сонеты Шекспира чаще всего соответствуют композиционной схеме: первое четверостишие – тема, второе – развитие, третье – подведение к развязке , заключительное двустишие – итог . Определите тему каждого сонета. Всегда ли она соответствует развязке?

С помощью каких средств поэт передает горечь разлуки, утрату способности радоваться жизни, грусть и тоску воспоминаний о прошлом, силу и глубину чувств?

Перечитайте итоговые двустишия сонетов. Какие средства борьбы с неумолимым временем, с душевной болью, с невозможностью выразить словами чувства поэт предлагает читателю? В чём выражается жизнеутверждающее начало поэзии Шекспира?

С каким видом искусства (архитектура, живопись, музыка, танец, кино и т.д.) вы можете сравнить сонеты Шекспира? Почему?

А теперь мне бы хотелось привести свидетельства современников о Шекспире, которые донесли до нас драгоценные чёрточки его характера. «Это был человек деликатный и выдержанный, доброжелательный. Шумных актёрских сборищ не любил – сказывался больным и не ходил на них. Интеллигент в первом поколении, он был отменно трудолюбив».

Нельзя не обратить внимание на то, что обычно к его имени ставятся эпитеты «честный» и «благородный». «Честный» значит: берёг честь, жил по совести, был человеком почтенным и надёжным. Шекспир и в делах был честен, т.е. строг и принципиален до щепетильности, и если сам был обязательным человеком, то и от других требовал того же.

Я думаю, что мы подошли к разгадке имени Шекспира. И в результате этого урока можем не только сказать, что этот удивительный человек жил и страдал, но и то, как жил. Кто его были друзья, какие люди его окружали (семья, соперники).

Вы, ребята, потрудились очень хорошо.

VI . Рефлексия.

VII . Домашнее задание.

Сонет 1
Мы урожая ждём от лучших лоз,
Чтоб красота жила, не увядая.
Пусть вянут лепестки созревших роз,
Хранит их память роза молодая.

А ты, в свою влюблённый красоту,
Все лучшие ей отдавая соки,
Обилье превращаешь в нищету, –
Свой злейший враг, бездушный и жестокий.

Ты – украшенье нынешнего дня,
Недолговременной весны глашатай, –
Грядущее в зачатке хороня,
Соединяешь скаредность с растратой.

Жалея мир, земле не предавай
Грядущих лет прекрасный урожай!

Сонет 8
Ты – музыка, но звукам музыкальным
Ты внемлешь с непонятною тоской.
Зачем же любишь то, что так печально,
Встречаешь муку радостью такой?

Где тайная причина этой муки?
Не потому ли грустью ты объят,
Что стройно согласованные звуки
Упреком одиночеству звучат?

Прислушайся, как дружественно струны
Вступают в строй и голос подают, –
Как будто мать, отец и отрок юный
В счастливом единении поют.

Нам говорит согласье струн в концерте,
Что одинокий путь подобен смерти.

Сонет 9
Должно быть, опасаясь вдовьих слез,
Ты не связал себя ни с кем любовью.
Но если б грозный рок тебя унес,
Весь мир надел бы покрывало вдовье.

В своем ребенке скорбная вдова
Любимых черт находит отраженье.
А ты не оставляешь существа,
В котором свет нашел бы утешенье.

Богатство, что растрачивает мот,
Меняя место, в мире остается.
А красота бесследно промелькнет,
И молодость, исчезнув, не вернется.

Кто предает себя же самого –
Не любит в этом мире никого!

Сонет 10
По совести скажи: кого ты любишь?
Ты знаешь, любят многие тебя.
Но так беспечно молодость ты губишь,
Что ясно всем – живешь ты, не любя.

Свои лютый враг, не зная сожаленья,
Ты разрушаешь тайно день за днем
Великолепный, ждущий обновленья,
К тебе в наследство перешедший дом.

Переменись – и я прощу обиду,
В душе любовь, а не вражду пригрей.
Будь так же нежен, как прекрасен с виду,
И стань к себе щедрее и добрей.

Пусть красота живет не только ныне,
Но повторит себя в любимом сыне.

Сонет 131
Ты прихоти полна и любишь власть,
Подобно всем красавицам надменным.
Ты знаешь, что моя слепая страсть
Тебя считает даром драгоценным.

Пусть говорят, что смуглый облик твой
Не стоит слез любовного томленья, –
Я не решаюсь в спор вступать с молвой,
Но спорю с ней в своем воображенье.

Чтобы себя уверить до конца
И доказать нелепость этих басен,
Клянусь до слёз, что тёмный цвет лица
И чёрный цвет волос твоих прекрасен.

Беда не в том, что ты лицом смугла, –
Не ты черна, черны твои дела!

Сонет 132
Люблю твои глаза. Они меня,
Забытого, жалеют непритворно.
Отвергнутого друга хороня,
Они, как траур, носят цвет свой чёрный.

Поверь, что солнца блеск не так идёт
Лицу седого раннего востока,
И та звезда, что вечер к нам ведёт, –
Небес прозрачных западное око –

Не так лучиста и не так светла,
Как этот взор, прекрасный и прощальный.
Ах, если б ты и сердце облекла
В такой же траур, мягкий и печальный,

Я думал бы, что красота сама
Черна, как ночь, и ярче света – тьма!

1590-е годы
Перевод опубл. 1948