Литературно-исторические заметки юного техника. Литературно-исторические заметки юного техника Повесть поединок краткое

Полный вариант 6-8 часов (≈120 страниц А4), краткое содержание 3-5 минут.

Главные герои

Ромашов, Шурочка, Назанский, Николаев, Бек-Агамалов, Хлебников

Шестая рота в одном из армейских полков почти закончила занятия. Младшие офицеры начали соревнования по рубке глиняного чучела саблей. Подошла очередь подпоручика Юрия Алексеевича Ромашова. Еще в училище молодой человек не умел фехтовать, поэтому и на этот раз у него ничего не вышло. Офицер даже нечаянно поранился. Поручик Бек-Агамалов показал пример правильного удара шашкой.

Ромашов получил письмо от Раисы Петерсон — замужней дамы, с которой у него была давняя любовная связь. Приторный аромат духов и весь тон любовного послания вызвали у подпоручика отвращение.

Каждый вечер Ромашов проводил у Николаевых. Днем он обещал сам себе не ходить туда, чтобы не мешать людям. Однако с наступлением сумерек офицера вновь тянуло в уютную и приветливую семью. Юрий Алексеевич был влюблен в жену Владимира Ефимовича Николаева — Александру Петровну.

Спустя тридцать минут с досадой и стеснением Ромашов постучался к Николаевым. Владимир Ефимович был, как обычно, занят. На протяжении двух лет ему никак не удавалось сдать экзамены для поступления в академию. Для сдачи предоставлялось лишь три попытки. Поэтому супруга Александра делала все для того, чтобы последний шанс оказался удачным. Она вместе с мужем готовилась к экзаменам и сама уже прекрасно знала всю программу (за исключением баллистики). Шурочка мечтала о том, что муж наконец-то поступит, и они смогут навсегда покинуть опостылевший армейский полк.

Ромашов обсуждал с Александрой статью в газете, в которой говорилось о недавнем разрешении поединков в армии. Шурочка считала их необходимыми для искоренения среди офицеров пьяниц, таких как Назанский. При прощании она сказала Ромашову, что всегда рада его посещениям.

Дома Юрия Алексеевича ждала новая записка записку от Петерсон. В ней содержались угрозы страшной мести за пренебрежительное отношение. Петерсон знала, куда Ромашов ходил каждый вечер и делала прозрачные намеки на его связь с Александрой Петровной.

На балу в офицерском собрании Юрий Алексеевич сообщил Петерсон о разрыве их отношений. Она дала клятву отомстить ему. Николаеву начали поступать анонимные письма, содержащие намеки на незаконные отношения между его женой и Ромашовым. У подпоручика не было уверенности в том, что это дело рук его бывшей любовницы. У Юрия Алексеевича было большое количество недоброжелателей, потому что он запрещал избивать солдат.

Нарастало недовольство Ромашовым и у начальства. Денег у подпоручика становилось все меньше. В буфете ему не давали в долг даже сигареты. Ромашов скучал, ему было одиноко, он чувствовал полную бессмысленность армейской службы.

К концу апреля подпоручик получил от Шурочки записку, в которой та напоминала ему о своих именинах и приглашала на пикник. Ромашов занял деньги у Рафальского, купил духи и пошел к Николаевым. Во время пикника подпоручик сидел около Александры и чувствовал необычное состояние, которое было сравнимо со сном. Ромашов иногда случайно прикасался к руке Шурочке, но боялся даже взглянуть на нее.

Томимый неясными ожиданиями Юрий Алексеевич покинул веселую компанию и углубился в рощу. Внезапно его догнала Шурочка. Молодая женщина вела себя странно. Она сказала, что сегодня была влюблена в Ромашова, а перед этим он ей приснился. Подпоручик признался Шурочке в своей любви. Однако женщина упрекнула его в слабости, подарила один поцелуй и направилась обратно, объясняя это тем, что их могут хватиться. Во время возвращения она попросила подпоручика не приходить к ним больше, так как в адрес ее мужа постоянно приходят анонимные письма с грязными намеками на ее измену.

В середине мая командир корпуса совершал осмотр роты и остался очень недоволен. Лишь пятая рота заслужила похвалу. В конце осмотра, на марше, Ромашов замечтался и сбил строй. Юрий Алексеевич стал посмешищем в глазах всего полка. К этому позору добавилось объяснение с разгневанным Николаевым, который был возмущен сплетнями о своей жене. Ромашов сказал, что догадывается о том, кто посылал анонимки, пообещал разобраться и не портить репутацию Александры Петровны.

Думая о произошедшем, Ромашов подошел к железной дороге и в темноте увидел солдата Хлебникова. Над этим слабым человеком регулярно издевались в роте как офицеры, так и сослуживцы. Юрий Алекссевич догадался, что Хлебников собирался покончить жизнь самоубийством. Солдат, рыдая, рассказал ему о своей горькой судьбе. По сравнению с жизнью Хлебникова собственные неприятности показались Ромашову пустяковыми.

С этой встречи подпоручик резко поменял свой образ жизни. Он предпочитал уединение и избегал офицеров полка. Это дало Ромашову возможность сконцентрироваться на собственных мыслях. Он все отчетливее видел, что есть лишь три подобающих человеку призвания: искусство, наука и физический труд.

В конце мая повесился солдат из роты Осадчего. После данного инцидента в полку началась беспробудная пьянка. Во время одной из попоек произошел скандал. Николаев замахнулся на Ромашова, а тот выплеснул ему в лицо содержимое своего стакана.

Было назначено заседание суда чести. Николаев попросил Юрия Алексеевича не говорить о его супруге и анонимках. Суд постановил, что происшествие невозможно завершить примирением: единственным средством для сохранения офицерской чести является дуэль

Больше половины дня перед поединком Юрий Алексеевич провел у Назанского. Тот доказывал ему, что не стоит стреляться. Жизнь неповторима и удивительна. Неужели Ромашов готов поставить на кон собственное существование?

Дома подпоручик обнаружил Александру. Она говорила о потраченных годах на устройство карьеры супруга. Если Ромашов откажется от поединка, то это серьезно пошатнет репутацию Николаева. Его могут отстранить от сдачи экзаменов. Дуэль должна состояться. Шурочка пообещала, что никто не будет даже ранен. Ее муж согласен с этим. Женщина отдалась Юрию Алексеевичу, который пообещал ей сделать все, что нужно.

На следующий день во время дуэли Николаев ранил Ромашова в живот. Подпоручик умер через семь минут по причине внутреннего кровоизлияния.

Повесть «Поединок» Куприна была впервые опубликована в 1905 году. Произведение относят к традиции неореалистической прозы в русской литературе. Центральной сюжетной линией повести, связанной с его названием, является конфликт между двумя офицерами, Ромашовым и Николаевым, из-за жены второго. Их ссора привела к дуэли и гибели главного героя. В произведении автор затрагивает проблему взаимоотношения личности и общества, раскрывает тему жестокости в армии, унижения обычных солдат командирским составом, обнажает ужас и пошлость офицерского общества.

Главные герои

Георгий Алексеич Ромашов – 22 года, подпоручик, «служивший всего второй год в полку» ; «был среднего роста, худощав» , «от большой застенчивости неловок» ; мечтательный молодой человек.

Александра Петровна Николаева (Шурочка) – женщина, в которую Ромашов был влюблен; жена Николаева.

Владимир Ефимыч Николаев – поручик, муж Шурочки, с которым Ромашов стрелялся.

Другие персонажи

Василий Нилович Назанский – офицер, пьяница, был влюблен в Александру Петровну.

Раиса Александровна Петерсон – «полковая дама» , любовница Ромашова, жена капитана Петерсона.

Шульгович – командир полка.

Глава 1.

Шестая рота, проходят учения. Приехавший в роту полковник Шульгович отчитал подпоручика Ромашова за то, что солдаты встречают командира в ненадлежащем виде. Ромашов начал оправдывать одного из солдат, за дерзость был подвергнут домашнему аресту на четверо суток.

Глава 2.

Ромашов все чаще испытывал «мучительное сознание своего одиночества и затерянности среди чужих, недоброжелательных или равнодушных людей» . Вместо того чтобы идти на офицерское собрание, Григорий отправился домой.

Глава 3.

Придя домой, Ромашов спросил у денщика, не было ли кого от поручика Николаева, но ответ был отрицательным. У Николаевых Григорий бывал почти ежедневно последние три месяца.

Окончив военное училище, Ромашов думал, что на службе будет заниматься самообразованием. Однако вместо этого он имеет «грязную и скучную связь с полковой дамой» , «и все чаще и чаще тяготится и службой, и товарищами, и собственной жизнью» .

Денщик принес письмо от любовницы Ромашова Раисы. Женщина звала его в гости, приглашала на кадриль в следующую субботу. Разорвав письмо, Ромашов решил «в последний раз» пойти к Николаевым.

Глава 4.

Муж Александра Петровны, Владимир Ефимыч Николаев, «должен был держать экзамен в академию генерального штаба и весь год упорно, без отдыха готовился к нему» . Это был уже третий экзамен – два предыдущих года он проваливался и третий был последним шансом. Шурочка очень хотела, чтобы муж поступил, так как ей претила та жизнь, которой они жили сейчас.

Когда Ромашов пришел к Николаевым, во время беседы Шурочка вспомнила о том, что офицерские поединки стали узаконены. Она считала, что русским офицерам поединки необходимы: «тогда у нас не будет в офицерской среде карточных шулеров» и «беспросыпных пьяниц» , как офицер Назанский.

Глава 5.

Выйдя от Николаевых, Ромашов «назло ей» отправляется к Назанскому. Беседуя, мужчины заговорили о любви. Назанский считал, что любовь «имеет свои вершины, доступные лишь единицам из миллионов» . Назанский прочел Ромашову письмо женщины, которую любил. Ромашов понял, что этой женщиной была Александра Петровна. Назанский также догадался о чувствах Григория к Шурочке.

Придя домой, Ромашов обнаружил письмо от Раисы. Она знала, что Григорий каждый вечер бывает у Николаевых и писала, что «жестоко отплатит» ему.

Глава 6.

Ромашов находился под домашним арестом. К нему пришла Шурочка и принесла пирогов. Ромашов поцеловал женщину в руку. На прощание Шурочка сказала, что Григорий ее единственный друг.

Глава 7.

Григория отвезли к полковнику. Шульгович отчитал Ромашова из-за слухов: донесли, что офицер выпивает. После разговора полковник пригласил Григория на офицерский обед. Домой Ромашов возвращался «чувствуя себя одиноким, тоскующим, потерявшимся в каком-то чужом, темном и враждебном месте» .

Глава 8.

Ромашов пришел на бал в дом собрания офицеров. Постепенно начали съезжаться дамы, приехала и Раиса. В выражении ее глаз Ромашову привиделась «какая-то жестокая, злобная и уверенная угроза».

Офицеры обсуждали поединки в армии, их мнения расходились – некоторые считали дуэли глупостью, другие держались мнения, что оскорбление можно смыть только кровью.

Глава 9.

Ромашов, как обещал, танцевал с Раисой кадриль. Во время танца женщина со злобой сказала, что не позволит с ней так обращаться, начала громко оскорблять Шурочку. Раиса утверждала, что пожертвовала всем ради Ромашова: «я не смела взглянуть в глаза моему мужу, этому идеальному, прекрасному человеку» . Григорий невольно улыбнулся: ее многочисленные романы были известны всем.

Муж Раисы, капитан Петерсон был «худой, чахоточный человек» . Он безумно любил жену, поэтому прощал ей все интрижки.

Глава 10.

Во время утренних занятий офицеры обсуждали наказания солдат. Ромашов считал, что в армии специально «стараются поддерживать в отношениях между офицерами грубость, солдафонство» .

Глава 11.

Во время учений Ромашов выполнял приемы на автомате. Он думал о сказанной одним из офицеров фразе: если думать так, как Григорий, то надо уходить со службы.

Глава 12.

С утра Ромашову принесли письмо от Шурочки. Женщина приглашала его на именины на пикник.

Глава 13.

Подъезжая к дому Николаевых, Ромашов ощутил странное, беспричинное беспокойство. Шурочка радостно встретила Георгия.

Глава 14.

Во время пикника Шурочка казалась Ромашову особенно очаровательной. Когда вечером все разбрелись по поляне, Григорий с Александрой отошли вглубь рощи. Шурочка призналась, что сегодня влюблена в Ромашова, а мужа своего не любит – «он груб, он нечуток, неделикатен» . Она поцеловала Георгия, но после попросила, чтобы Ромашов больше к ним не приходил – ее мужа осаждают анонимными письмами.

Глава 15.

Офицеры готовились к майскому смотру «и не знали ни пощады, на устали» . Ромашов наблюдал, как ротные с особой жестокостью избивают своих солдат.

Когда во время смотра приехавшие командиры объезжали все роты, Ромашов почувствовал, «что эти высокомерные люди живут какой-то особой, красивой, недосягаемой для него, высшей жизнью» . Смотр стал полным «провалом полка» – обнаружилось «бездушное, рутинное и халатное отношение офицеров к службе» .

Во время финального марша Ромашов, опьяненный музыкой и всеобщим волнением, замечтался и повел вправо, из-за чего вся его полурота «представляла собой безобразную, изломанную толпу» . После случившегося все подшучивали над Ромашовым.

Глава 16.

Ромашов вышел из лагеря и встретил Николаева. Владимир сказал, что нарочно ждал его тут, завел разговор об Александре Петровне. Николаеву начали приходить «хамские анонимные письма» со сплетнями о его жене и Ромашове. Владимир потребовал, чтобы Ромашов сделал все, чтобы пресечь распространение сплетен.

Глава 17.

Ромашов «стал уединяться от общества офицеров» . Георгий твердо понимал, что не останется служить в армии и, когда пройдут обязательные три года службы, уйдет в запас.

Глава 18.

В конце мая в роте повесился солдат. Вечером того же дня офицеры пили, шутили, пели песни. Ночью, уже изрядно пьяные, они отправились к женщинам. Там произошла потасовка: пьяный офицер начал рубить все шашкой, но Ромашов его успокоил.

Глава 19.

Офицеры поехали в собрание и продолжили пить и веселиться. Многие офицеры в полку были «из духовных» , неожиданно один из них затянул панахиду, и они хором «прослужили» ее всю. Ромашов ударил кулаком по столу, запрещая такое петь. Пьяные офицеры снова начали буйствовать. Неожиданно появившийся рядом с Ромашовым Николаев сказал, что такие как Георгий и Назанский позорят полк. Ромашов намекнул на «таинственные причины» , по которым Николаев недоволен Назанским. Между ними началась драка. Ромашов закричал, что вызывает Николаева на поединок.

Глава 20.

Утром Ромашова вызвали в суд. Через несколько дней суд пришел к решению, что ссора между Николаевым и Ромашовым может быть разрешена только поединком.

Глава 21.

Расстроенный Ромашов пошел к Назанскому. Офицер пытался отговорить Георгия от дуэли, считая, что Ромашову нужно бросать армию и не бояться жизни.

Глава 22.

Когда Ромашов вернулся домой, то обнаружил у себя в гостях Шурочку. Она сказала, что хотя и не любит Владимира, но «на него убила часть своей души» . У нее больше самолюбия, чем у мужа – именно она заставляла его снова и снова пытаться поступить в академию. Если Николаев откажется от поединка, его не возьмут в академию. Поэтому им непременно нужно завтра стреляться – никто из них ранен не будет. На прощание Шурочка и Георгий поцеловались.

Глава 23.

Рапорт командиру полка. 1 июня состоялась дуэль между Николаевым и Ромашовым. Николаев стрелял первым и ранил Ромашова в правую верхнюю часть живота. Выстрелить в ответ Ромашов уже не смог. Через несколько минут Ромашов скончался от внутреннего кровоизлияния.

Заключение

«Поединок» считается наиболее значимым произведением в творчестве Куприна. Главный персонаж повести – молодой подпоручик Ромашов изображается как романтический, интеллигентный человек с тонкой душевной организацией. Ему трудно смириться с однообразной, обывательской жизнью в захолустном пехотном полку – в годы обучения военные представлялись ему совсем другими, более благородными людьми. Понимая, что он не сможет оставаться на службе, Ромашов решает уйти из армии по истечению трех обязательных лет. Однако неудачное стечение обстоятельств и давление со стороны Шурочки приводят к скоропостижной гибели Георгия. Дуэль становится попыткой Ромашова противостоять миру и обществу, но он проигрывает в этом противостоянии.

Тест по повести

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.3 . Всего получено оценок: 939.

В 1905 году создал Куприн "Поединок". Краткое содержание этой повести мы сегодня рассмотрим. Первое издание произведения вышло с посвящением М. Горькому. Влияние этого писателя определило все "буйное" и "смелое" в повести, как признавался сам Куприн. "Поединок", краткое содержание которого мы рассмотрим, начинается следующим образом.

Невезение Ромашова

Молодой офицер Ромашов после вечерних занятий, полагающихся по уставу гарнизонной службы, бродил без дела по улицам города. Этот человек был на службе лишь второй год и имел забавную привычку думать в 3-м лице о себе, как в шаблонных романах. Герою в этот вечер немного не везло. Прибыл Шульгович, командир полка, который оказался не в духе и потому сделал выговор солдату Ромашова, татарину, который плохо понимал по-русски. Были наказаны оба: и солдат, и подпоручик. Ромашову полагалось четверо суток провести под домашним арестом. Он любил во время прогулок мечтать о том, что скоро поступит в академию, успешно сдав экзамены, а затем сделает блестящую карьеру и докажет всем в полку, какой он есть на самом деле.

Взаимоотношения с Шурочкой и Раисой Петерсон

О чем же далее повествует Куприн ("Поединок")? Краткое содержание продолжается рассказом о том, что главный герой часто бывал в гостях у Николаева, своего друга. Он каждый раз обещал не ходить больше туда, поскольку нельзя надоедать всякий раз людям. К тому же, герой был безнадежно влюблен в Шурочку (Александру Петровну, жену поручика). Денщик Гайнан прервал его мысли. Он принес письмо от Петерсон Раисы Александровны. Ромашов уже давно и скучно обманывал с ней ее супруга, и это ему уже порядком надоело. От запаха приторно-сладких духов этой женщины Ромашова воротило, как и от пошлого тона ее писем. Главный герой решил все-таки пойти к Николаевым. В четвертой главе автор описывает его визит.

Подготовка Николаева к экзаменам

Владимир Ефимович (так звали Николаева) был занят. Он готовился к поступлению в академию, однако каждый раз проваливал экзамены. Его жена Шурочка прикладывала все свои усилия для того, чтобы ему помочь. Она уже выучила программу лучше него.

Николаев занимался, а тем временем Шурочка с Ромочкой (так его называла Александра) обсуждали статью в газете о поединках в армии. Недавно их узаконили. По мнению Шурочки, это было сурово, однако для русских офицеров необходимо хотя бы для того, чтобы личности, подобные Назанскому и Арчаковскому, знали свое место. В отличие от Александры, Ромашов не считает плохим Назанского. Вскоре необходимо было отправляться спать, и подпоручик покидает Николаевых. Пятая глава начинается тем, что на улице главный герой слышит, как его частые визиты обсуждает денщик. Он решает навестить Назанского, находившегося в запое уже некоторое время.

Ромашов отправляется к Назанскому

Назанский рассказывает в пьяном бреду Ромашову о том, что когда-то он был влюблен в одну женщину. Между ними не было ничего, и он считает, что дама его разлюбила из-за пьянства. Затем он достает одно из ее писем и показывает его Ромашову, который узнает почерк Шурочки. Главному герою становится понятно, почему она так плохо отзывается о Назанском. Еще одно письмо ждет его дома. Оно от Раисы Александровны, опостылевшей Ромашову любовницы. Теперь в нем одни лишь угрозы и намеки на то, что она знает об "отношениях" с Николаевой Ромашова. Этим письмом заканчивается пятая глава.

На ближайшем же балу, устроенном в полку, главный герой объявил о разрыве Петерсон, а та обещала отомстить ему за это. Вскоре к Николаевым начали приходить анонимки.

Ромашов теряет сознание на глазах у Шульговича

Продолжает описывать неприятности, выпавшие на долю главного героя, Куприн ("Поединок"). Краткое содержание служебных неудач Ромашова состояло в том, что им было недовольно начальство, и поэтому однажды его вызвал к себе Шульгович, полковник, и устроил разнос (об этом рассказывается в 7-й главе). Шульговичу не нравилось, что он спорит со старшими по званию, а также участвует в пьянках офицеров. У Ромашова от этих выговоров шла кругом голова. Он чувствовал, что еще немного, и он ударит полковника. Однако вместо этого главный герой потерял сознание. Не на шутку испугался Шульгович. Он сказал, что погорячился, что одинаково любит всех своих офицеров и не хотел его обидеть. Шульгович предложил помириться Ромашову и даже позвал его на обед. Офицерское собрание проходит субботним вечером, а Ромашова назначили распорядителем бала.

Бал

О бале нельзя не сказать отдельно пару слов, описывая произведение, которое создал Куприн ("Поединок"). Краткое содержание по главам устроит не всех читателей. Некоторые хотят познакомиться с теми или иными сценами в оригинале. Для тех, кого интересуют подробности бала, отметим, что описание его дается автором в 8-й и 9-й главе. Присутствуют на нем все офицеры с дочерями и женами. Раиса Петерсон также в числе гостей. Эта женщина, самолюбие которой уязвлено разрывом с Ромашовым, устраивает во время кадрили сцену, наносит оскорбления Николаевой.

День именин, объяснение с Шурочкой

Главного героя в конце апреля Александра Петровна приглашает на общий их день именин. У него сейчас туго с деньгами, буфетчик уже не отпускает сигареты в долг. Однако ради этого случая Ромашов занял немного денег у Рафальского (в 12-й главе) для того, чтобы купить духи Шурочке, что отмечает Александр Куприн ("Поединок"). Краткое содержание сцены празднества следующее. Оно выдалось довольно шумное. Ромашов сидел возле Шурочки и старался не прислушиваться к плоским шуткам и глупым разговорам офицеров. Иногда он касался руки своей возлюбленной, что очень не нравилось Николаеву. Затем, после застолья, он решил прогуляться с Шурочкой в роще (14-я глава). Та призналась, что Ромашов ей мил, что у них общие желания и мысли, однако от отношений следует отказаться. Шурочка поторопила его скорее вернуться, пока их уход не обнаружили. Николаев и так был очень недоволен поступающими анонимками.

Корпусный смотр, арест Ромашова

Не правда ли, интересно, какими событиями продолжается повесть Куприна "Поединок"? Краткое содержание переходит к описанию корпусного смотра, прошедшего в мае. О нем автор рассказывает в 15-й главе. Все капитаны, кроме Стельковского, поднимают ни свет ни заря свои роты. Он же решил дать своим солдатам выспаться, и на смотре они выглядели "молодцеватыми", "ловкими", "со свежими лицами". В итоге, когда генерал проверял, как перестраиваются и маршируют солдаты, он остался доволен только 5-й ротой, которой командовал Стельковский. Самое худшее, однако, было впереди. Окрыленный торжественным моментом, во время проведения церемониального марша Ромашов настолько замечтался, что не заметил того, как он нарушил строй всей роты. К тому же один измученный солдат на глазах у генерала упал на землю. Подпоручику Ромашову за это выносят строгий приговор. Он должен находиться на дивизионной гауптвахте под арестом.

Разговор с Хлебниковым, самоубийство солдата из роты Осадчего

Однако публичным позором отнюдь не заканчиваются неприятности Ромашова, героя, которого создал Куприн ("Поединок"). Читать краткое содержание по главам, конечно, не так увлекательно, как оригинал произведения. Описывая основные события, мы отметим, что произошло объяснение с Николаевым, попросившим его больше к ним не приходить и прекратить бессмысленный поток анонимок. Ромашов по дороге домой встретил солдата, упавшего в обморок. Его фамилия - Хлебников. Этот солдат плакал и жаловался Ромашову на службу в роте (16-я глава). Все над ним издевались, били его, а он с детства мучается грыжей и к учению непригоден. Ромашову свои собственные проблемы на фоне этого несчастного солдата показались пустяками. Самое худшее произошло в конце мая. В это время повесился солдат в роте Осадчего (18-я глава). Затем последовало беспробудное пьянство. Все напивались на офицерских собраниях.

Оскорбление Николаева, назначение поединка

Уже приближается к концу рассказ Куприна "Поединок". Краткое содержание его дальнейших событий подготавливает неизбежный финал. На собрании однажды Бек-Агамалов в пьяном виде чуть не ударил барышню, обозвавшую его дураком. Главному герою едва удалось остановить его. Были на нем и Николаев с Осадчим. Последний устроил отпевание солдата-самоубийцы. Главный герой потребовал этот фарс прекратить, но Николаев вмешался и сказал, что подобные Ромашову позорят полк. Разгорелся конфликт между ними, во время которого главный герой выплеснул в лицо Николаеву недопитое пиво (19-я глава). Офицерский суд решил, что эта ссора может завершиться лишь поединком. Отказавшемуся от него следует покинуть службу. Ромашову Назанский настоятельно советует отказаться от поединка, так как жизнь - удивительное и захватывающее явление (20-я глава).

Финал произведения

Вечером Шурочка приходит к Ромашову. Она просит не отказываться от дуэли, так как выглядеть это будет весьма сомнительно (22-я глава). Шурочка также рассказывает ему, как она потратила годы своей жизни ради карьеры супруга, и Николаева из-за этого случая могут не допустить к сдаче экзамена. Она уверяет, что своего мужа предупредила не стрелять в Ромашова. Таким образом, дуэль обязана состояться, однако никто при этом не должен быть ранен. В конце встречи Шурочка обняла Ромочку и поцеловала его. Они ведь не увидятся больше, так что бояться нечего. Поединок состоялся утром следующего дня.

Составляя краткий пересказ повести Куприна "Поединок", мы подошли к заключительной, 23-й главе. Она очень короткая и представляет собой рапорт, составленный полковым командиром, в котором было сказано, что Николаев смертельно ранил Ромашова. Через 7 минут последний скончался от внутреннего кровоизлияния.

Так заканчивает Куприн А. И. "Поединок". Краткое содержание по главам поможет вам вспомнить или узнать его сюжет, а также сориентирует, к какому месту повести следует обращаться для подробного знакомства с основными эпизодами.

Вечерние занятия в шестой роте приходили к концу, и младшие офицеры все чаще и нетерпеливее посматривали на часы. Изучался практически устав гарнизонной службы. По всему плацу солдаты стояли вразброс: около тополей, окаймлявших шоссе, около гимнастических машин, возле дверей ротной школы, у прицельных станков. Все это были воображаемые посты, как, например, пост у порохового погреба, у знамени, в караульном доме, у денежного ящика. Между ними ходили разводящие и ставили часовых; производилась смена караулов; унтер-офицеры проверяли посты и испытывали познания своих солдат, стараясь то хитростью выманить у часового его винтовку, то заставить его сойти с места, то всучить ему на сохранение какую-нибудь вещь, большею частью собственную фуражку. Старослуживые, тверже знавшие эту игрушечную казуистику, отвечали в таких случаях преувеличенно суровым тоном: «Отходи! Не имею полного права никому отдавать ружье, кроме как получу приказание от самого государя императора». Но молодые путались. Они еще не умели отделить шутки, примера от настоящих требований службы и впадали то в одну, то в другую крайность.

– Хлебников! Дьявол косорукий! – кричал маленький, круглый и шустрый ефрейтор Шаповаленко, и в голосе его слышалось начальственное страдание. – Я ж тебе учил-учил, дурня! Ты же чье сейчас приказанье сполнил? Арестованного? А, чтоб тебя!.. Отвечай, для чего ты поставлен на пост!

В третьем взводе произошло серьезное замешательство. Молодой солдат Мухамеджинов, татарин, едва понимавший и говоривший по-русски, окончательно был сбит с толку подвохами своего начальства – и настоящего и воображаемого. Он вдруг рассвирепел, взял ружье на руку и на все убеждения и приказания отвечал одним решительным словом:

– З-заколу!

– Да постой... да дурак ты... – уговаривал его унтер-офицер Бобылев. – Ведь я кто? Я же твой караульный начальник, стало быть...

– Заколу! – кричал татарин испуганно и злобно и с глазами, налившимися кровью, нервно совал штыком во всякого, кто к нему приближался. Вокруг него собралась кучка солдат, обрадовавшихся смешному приключению и минутному роздыху в надоевшем ученье.

Ротный командир, капитан Слива, пошел разбирать дело. Пока он плелся вялой походкой, сгорбившись и волоча ноги, на другой конец плаца, младшие офицеры сошлись вместе поболтать и покурить. Их было трое: поручик Веткин – лысый, усатый человек лет тридцати трех, весельчак, говорун, певун и пьяница, подпоручик Ромашов, служивший всего второй год в полку, и подпрапорщик Лбов, живой стройный мальчишка с лукаво-ласково-глупыми глазами и с вечной улыбкой на толстых наивных губах, – весь точно начиненный старыми офицерскими анекдотами.

– Свинство, – сказал Веткин, взглянув на свои мельхиоровые часы и сердито щелкнув крышкой. – Какого черта он держит до сих пор роту? Эфиоп!

– А вы бы ему это объяснили, Павел Павлыч, – посоветовал с хитрым лицом Лбов.

– Черта с два. Подите, объясняйте сами. Главное – что? Главное – ведь это все напрасно. Всегда они перед смотрами горячку порют. И всегда переборщат. Задергают солдата, замучат, затуркают, а на смотру он будет стоять, как пень. Знаете известный случай, как два ротных командира поспорили, чей солдат больше съест хлеба? Выбрали они оба жесточайших обжор. Пари было большое – что-то около ста рублей. Вот один солдат съел семь фунтов и отвалился, больше не может. Ротный сейчас на фельдфебеля: «Ты что же, такой, разэтакий, подвел меня?» А фельдфебель только лазами лупает: «Так что не могу знать, вашескородие, что с ним случилось. Утром делали репетицию – восемь фунтов стрескал в один присест...» Так вот и наши... Репетят без толку, а на смотру сядут в калошу.

– Вчера... – Лбов вдруг прыснул от смеха. – Вчера, уж во всех ротах кончили занятия, я иду на квартиру, часов уже восемь, пожалуй, темно совсем. Смотрю, в одиннадцатой роте сигналы учат. Хором. «На-ве-ди, до гру-ди, по-па-ди!» Я спрашиваю поручика Андрусевича: «Почему это у вас до сих пор идет такая музыка?» А он говорит: «Это мы, вроде собак, на луну воем».

– Все надоело, Кука! – сказал Веткин и зевнул. – Постойте-ка, кто это едет верхом? Кажется, Бек?

– Да. Бек-Агамалов, – решил зоркий Лбов. – Как красиво сидит.

– Очень красиво, – согласился Ромашов. – По-моему, он лучше всякого кавалериста ездит. О-о-о! Заплясала. Кокетничает Бек.

По шоссе медленно ехал верхом офицер в белых перчатках и в адъютантском мундире. Под ним была высокая длинная лошадь золотистой масти с коротким, по-английски, хвостом. Она горячилась, нетерпеливо мотала крутой, собранной мундштуком шеей и часто перебирала тонкими ногами.

– Павел Павлыч, это правда, что он природный черкес? – спросил Ромашов у Веткина.

– Я думаю, правда. Иногда действительно армяшки выдают себя за черкесов и за лезгин, но Бек вообще, кажется, не врет. Да вы посмотрите, каков он на лошади!

– Подожди, я ему крикну, – сказал Лбов.

Он приложил руки ко рту и закричал сдавленным голосом, так, чтобы не слышал ротный командир:

– Поручик Агамалов! Бек!

Офицер, ехавший верхом, натянул поводья, остановился на секунду и обернулся вправо. Потом, повернув лошадь в эту сторону и слегка согнувшись в седле, он заставил ее упругим движением перепрыгнуть через канаву и сдержанным галопом поскакал к офицерам.

Он был меньше среднего роста, сухой, жилистый, очень сильный. Лицо его, с покатым назад лбом, тонким горбатым носом и решительными, крепкими губами, было мужественно и красиво и еще до сих пор не утратило характерной восточной бледности – одновременно смуглой и матовой.

– Здравствуй, Бек, – сказал Веткин. – Ты перед кем там выфинчивал? Дэвыцы?

Бек-Агамалов пожимал руки офицерам, низко и небрежно склоняясь с седла. Он улыбнулся, и казалось, что его белые стиснутые зубы бросили отраженный свет на весь низ его лица и на маленькие черные, холеные усы...

– Ходили там две хорошенькие жидовочки. Да мне что? Я нуль внимания.

– Знаем мы, как вы плохо в шашки играете! – мотнул головой Веткин.

– Послушайте, господа, – заговорил Лбов и опять заранее засмеялся. – Вы знаете, что сказал генерал Дохтуров о пехотных адъютантах? Это к тебе, Бек, относится. Что они самые отчаянные наездники во всем мире...

– Не ври, фендрик! – сказал Бек-Агамалов.

Он толкнул лошадь шенкелями и сделал вид, что хочет наехать на подпрапорщика.

– Ей-богу же! У всех у них, говорит, не лошади, а какие-то гитары, шкбпы – с запалом, хромые, кривоглазые, опоенные. А дашь ему приказание – знай себе жарит, куда попало, во весь карьер. Забор – так забор, овраг – так овраг. Через кусты валяет. Поводья упустил, стремена растерял, шапка к черту! Лихие ездоки!

– Что слышно нового, Бек? – спросил Веткин.

– Что нового? Ничего нового. Сейчас, вот только что, застал полковой командир в собрании подполковника Леха. Разорался на него так, что на соборной площади было слышно. А Лех пьян, как змий, не может папу-маму выговорить. Стоит на месте и качается, руки за спину заложил. А Шульгович как рявкнет на него: «Когда разговариваете с полковым командиром, извольте руки на заднице не держать!» И прислуга здесь же была.

– Крепко завинчено! – сказал Веткин с усмешкой – не то иронической, не то поощрительной. – В четвертой роте он вчера, говорят, кричал: «Что вы мне устав в нос тычете? Я – для вас устав, и никаких больше разговоров! Я здесь царь и бог!»

Лбов вдруг опять засмеялся своим мыслям.

– А вот еще, господа, был случай с адъютантом в N-ском полку...

– Заткнитесь, Лбов, – серьезно заметил ему Веткин. – Эко вас прорвало сегодня.

– Есть и еще новость, – продолжал Бек-Агамалов. Он снова повернул лошадь передом ко Лбову и, шутя, стал наезжать на него. Лошадь мотала головой и фыркала, разбрасывая вокруг себя пену. – Есть и еще новость. Командир во всех ротах требует от офицеров рубку чучел. В девятой роте такого холоду нагнал, что ужас. Епифанова закатал под арест за то, что шашка оказалась не отточена... Чего ты трусишь, фендрик! – крикнул вдруг Бек-Агамалов на подпрапорщика. – Привыкай. Сам ведь будешь когда-нибудь адъютантом. Будешь сидеть на лошади, как жареный воробей на блюде.

Вернувшись с плаца, подпоручик Ромашов подумал: «Сегодня не пойду: нельзя каждый день надоедать людям». Ежедневно он просиживал у Николаевых до полуночи, но вечером следующего дня вновь шел в этот уютный дом.

«Тебе от барыни письма пришла», - доложил Гайнан, черемис, искренне привязанный к Ромашову. Письмо было от Раисы Александровны Петерсон, с которой они грязно и скучно (и уже довольно давно) обманывали ее мужа. Приторный запах ее духов и пошло-игривый тон письма вызывал нестерпимое отвращение. Через полчаса, стесняясь и досадуя на себя, Ромашов постучал к Николаевым. Владимир Ефимыч был занят. Вот уже два года подряд он проваливал экзамены в академию, и Александра Петровна, Шурочка, делала все, чтобы последний шанс (поступать дозволялось только до трех раз) не был упущен. Помогая мужу готовиться, Шурочка усвоила уже всю программу (не давалась только баллистика), Володя же продвигался очень медленно.

С Ромочкой (так она звала Ромашова) Шурочка принялась обсуждать газетную статью о недавно разрешенных в армии поединках. Она видела в них суровую для российских условий необходимость. Иначе не выведутся в офицерской среде шулера вроде Арчаковского или пьяницы вроде Назанского. Ромашов не был согласен зачислять в эту компанию Назанского, говорившего о том, что способность любить дается, как и талант, не каждому. Когда-то этого человека отвергла Шурочка, и муж ее ненавидел поручика.

На этот раз Ромашов пробыл подле Шурочки, пока не заговорили, что пора спать. …На ближайшем же полковом балу Ромашов набрался храбрости сказать любовнице, что все кончено. Петерсониха поклялась отомстить. И вскоре Николаев стал получать анонимки с намеками на особые отношения подпоручика с его женой. Впрочем, недоброжелателей хватало и помимо нее. Ромашов не позволял драться унтерам, а капитану Сливе пообещал, что подаст на него рапорт, если тот позволит бить солдат.

Недовольно было Ромашовым и начальство. Кроме того, становилось все хуже с деньгами, и уже буфетчик не отпускал в долг даже сигарет. На душе было скверно из-за ощущения скуки, бессмысленности службы и одиночества.

В конце апреля Ромашов получил записку от Александры Петровны. Она напоминала об их общем дне именин (царица Александра и ее верный рыцарь Георгий). Заняв денег у подполковника Рафальского, Ромашов купил духи и в пять часов был уже у Николаевых. Пикник получился шумный. Ромашов сидел рядом с Шурочкой, почти не слушал тосты и плоские шутки офицеров, испытывая странное состояние, похожее на сон. Его рука иногда касалась Шурочкиной, но ни он, ни она не глядели друг на друга. Николаев, похоже, был недоволен. После застолья Ромашов побрел в рощу. Сзади послышались шаги. Это шла Шурочка. Они сели на траву. «Я в вас влюблена сегодня», - призналась она. Ромочка привиделся ей во сне, и ей ужасно захотелось видеть его. Он стал целовать ее платье: «Саша… Я люблю вас…» Она призналась, что ее волнует его близость, но он слишком жалкий. У них общие мысли, желания, но она должна отказаться от него. Шурочка встала: пойдемте, нас хватятся. По дороге она вдруг попросила его не бывать больше у них: мужа осаждают анонимками.

В середине мая состоялся смотр. Корпусный командир объехал выстроенные на плацу роты, посмотрел, как они маршируют, как выполняют ружейные приемы и перестраиваются для отражения неожиданных кавалерийских атак, - и остался недоволен. Только пятая рота капитана Стельковского, где не мучили шагистикой и не крали из общего котла, заслужила похвалу.

Самое ужасное произошло во время церемониального марша. Еще в начале смотра Ромашова будто подхватила какая-то радостная волна, он словно бы ощутил себя частицей некой грозной силы. И теперь, идя впереди своей полуроты, он чувствовал себя предметом общего восхищения. Крики сзади заставили его обернуться и побледнеть. Строй смешался - и именно из-за того, что он, подпоручик Ромашов, вознесясь в мечтах к поднебесью, все это время смещался от центра рядов к правому флангу. Вместо восторга на его долю пришелся публичный позор. К этому прибавилось объяснение с Николаевым, потребовавшим сделать все, чтобы прекратить поток анонимок, и еще - не бывать у них в доме.

Перебирая в памяти случившееся, Ромашов незаметно дошагал до железнодорожного полотна и в темноте разглядел солдата Хлебникова, предмет издевательств и насмешек в роте. «Ты хотел убить себя?» - спросил он Хлебникова, и солдат, захлебываясь рыданиями, рассказал, что его бьют, смеются, взводный вымогает деньги, а негде их взять. И учение ему не под силу: с детства мается грыжей.

Ромашову вдруг свое горе показалось таким пустячным, что он обнял Хлебникова и заговорил о необходимости терпеть. С этой поры он понял: безликие роты и полки состоят из таких вот болеющих своим горем и имеющих свою судьбу Хлебниковых. Вынужденное отдаление от офицерского общества позволило Ромашову сосредоточиться на своих мыслях и найти радость в самом процессе рождения мысли. Он все яснее видел, что существует только три достойных призвания: наука, искусство и свободный физический труд.

В конце мая в роте Осадчего повесился солдат. После этого происшествия началось беспробудное пьянство. Сначала пили в собрании, потом двинулись в публичный дом. Здесь-то и вспыхнул скандал. Бек-Агамалов бросился с шашкой на присутствующих («Все вон отсюда!»), а затем гнев его обратился на одну из барышень, обозвавшую его дураком. Ромашов перехватил кисть его руки: «Век, ты не ударишь женщину, тебе всю жизнь будет стыдно».

Гульба в полку продолжалась. В собрании Ромашов застал Осадчего и Николаева. Последний сделал вид, что не заметил его. Вокруг пели. Когда наконец воцарилась тишина, Осадчий вдруг затянул панихиду по самоубийце, перемежая ее грязными ругательствами. Ромашова охватило бешенство: «Не позволю! Молчите!» В ответ почему-то уже Николаев с исковерканным злобой лицом кричал ему: «Сами позорите полк! Вы и разные Назанские!» «А при чем же здесь Казанский? Или у вас есть причины быть им недовольным?» Николаев замахнулся, но Ромашов успел выплеснуть ему в лицо остатки пива.

Накануне заседания офицерского суда чести Николаев, попросил противника не упоминать имени его жены и анонимных писем. Как и следовало ожидать, суд определил, что ссора не может быть окончена примирением. Ромашов провел большую часть дня перед поединком у Казанского, который убеждал его не стреляться. Жизнь - явление удивительное и неповторимое. Неужели он так привержен военному сословию, неужели верит в высший будто бы смысл армейского порядка так, что готов поставить на карту само свое существование?

Вечером у себя дома Ромашов застал Шурочку. Она стала говорить, что потратила годы, чтобы устроить карьеру мужа. Если Ромочка откажется ради любви к ней от поединка, то все равно в этом будет что-то сомнительное и Володю почти наверное не допустят до экзамена. Они непременно должны стреляться, но ни один из них не будет ранен. Муж знает и согласен. Прощаясь, она закинула руки ему за шею: «Мы не увидимся больше. Так не будем ничего бояться… Один раз… возьмем наше счастье…» - и прильнула горячими губами к его рту.

…В официальном рапорте полковому командиру штабс-капитан Диц сообщал подробности дуэли между поручиком Николаевым и подпоручиком Ромашовым. Когда по команде противники пошли друг другу навстречу, поручик Николаев произведенным выстрелом ранил подпоручика в правую верхнюю часть живота, и тот через семь минут скончался от внутреннего кровоизлияния. К рапорту прилагались показания младшего врача г. Знойко.

Казанский Василий Нилыч - своего рода двойник главного героя повести подпоручика Ромашова. Как и Ромашов, он держится особняком от полковой жизни. Как и Ромашов, влюблен в Шурочку Николаеву. Шурочка говорит, что она «эдаких людей стреляла бы как бешеных собак», что он «позор для полка, мерзость». В начале повести Н. решает на месяц уйти в отпуск со службы. В полку все думают, что у него очередной запой, но сам Н. в разговоре с Ромашовым называет это шагом к свободе. Н. ненавидит военную службу, питает склонность к «философским рассуждениям», причем в эти минуты совершенно преображается: «Никогда еще лицо Назанского не казалось Ромашову таким красивым и интересным, вся его массивная и изящная голова была похожа на голову греческих героев или мудрецов». В любви Н. видит «засаду с приманкой и петлей на шее», хотя считает, что у любви есть «свои вершины, доступные лишь единицам из миллионов». К ним Н. причисляет себя. В юности он мечтал влюбиться в недосягаемую, необыкновенную женщину, наняться к ней лакеем, чтобы раз в жизни прикоснуться к ее платью.

Не называя имени Шурочки, Н. рассказывает Ромашову историю своей любви. Он как бы предупреждает Ромашова о грозящей ему опасности, видя, что в Шурочке живут сразу «два человека: один - с сухим, эгоистичным умом, другой - с нежным и страстным сердцем».

Во второй раз Н. и Ромашов встречаются перед дуэлью. Н. доказывает, что отказ от дуэли был бы более смелым поступком, чем согласие на нее. Н. уговаривает Ромашова уйти в отставку, так как служба в армии уродует даже лучших людей, видит в душе Ромашова «какой-то внутренний свет», который погасят в «берлоге», т. е. в полку. Ромашов чувствует в Н. сумасшествие, передающееся «волнами ужаса» ему самому.

Ромашов Георгий Алексеевич (Ромочка, Юрий Алексеевич) - главный герой повести. Шурочка называет его «неуклюжим», «милым мальчиком», «добрым, трусливым», слабым. В молодом выпускнике кадетского училища, ныне подпоручике, второй год служащем в полку, расквартированном в маленьком еврейском местечке, своеобразно соединяются слабость воли и сила духа. Служба в армии для Р. тяжелое испытание: он не может смириться с грубостью и пошлостью полкового быта.

Р. сочиняет повести, хотя и стыдится своих литературных занятий. «Он был среднего роста, худощав, и хотя довольно силен для своего сложения, но от большой застенчивости неловок». Однако именно застенчивый, краснеющий даже в разговоре с офицерами Р. заступается за солдата-татарина перед полковым командиром Шульговичем, чем вызывает его гнев. Р. осознает свое одиночество и затерянность среди чужих, недоброжелательных или равнодушных людей. От тоски Р. часто ходит на вокзал, где ненадолго останавливающиеся поезда напоминают ему об иной, праздничной жизни. Р. сохранил детскую привычку «думать о себе в третьем лице, словами шаблонных романов». Но однажды он увидел, что стоящие на платформе курьерского поезда красивая дама и ее спутник смеются над ним - бледным, близоруким и неловким.

Подобно Андрею Болконскому из «Войны и мира» Л. Толстого, Р. мечтает о подвиге. Он не в силах заставить себя не ходить больше в дом Николаевых, отказаться от любви к Шурочке, считающей себя натурой возвышенной и мечтающей вырваться из пошлой полковой жизни. Для этого нужно одно: чтобы ее муж с третьей попытки сдал экзамены в военную академию. Разорвав тягостную связь с Раисой Петерсон, Р. «не стыдится скорбеть о своей утраченной чистоте, о простой физической чистоте». Догадавшись о любви Р. к Шурочке, Раиса шлет Николаеву анонимные письма-пасквили. Наконец Шурочка признается Р. в любви, но упрекает его: «Зачем вы такой слабый! Если бы вы могли завоевать себе большое имя, большое положение!»

Называя себя «маленьким», «слабым», «песчинкой», Р. ропщет против Бога, но затем просит прощения: «Делай со мной все, что Тебе угодно. Я всему повинуюсь с благодарностью». Р. испытывает глубокий душевный надлом, чувствует себя намного старше своих двадцати двух лет.

После драки с Николаевым Р. вызывает его на дуэль и за сутки становится «сказкой города и героем дня». Заседание офицерского суда выносит решение о неминуемости поединка между Р. и Николаевым. Шурочка просит Р. не убивать ее мужа, но и не отказываться от дуэли, так как это может помешать его поступлению в академию. По словам Шурочки, Николаев обо всем знает и тоже будет стараться не попасть в Р. Тут «между ними незримо проползло что-то тайное, гадкое, склизкое», и Шурочка, зная, что видит Р. в последний раз, отдается ему.

На следующий день Николаев убивает Р. на дуэли.