«Тема поэта и поэзии творчестве Евтушенко. О творчестве Е. А. Евтушенко В чем сказалась поэтическая сила е евтушенко

Евгений Евтушенко — одна из наиболее ярких фигур в русской поэзии второй половины XX века. В его творчестве отразились сила искреннего чувства, страстного желания вмешаться в жизнь, собст­венным опытом постичь ее сложности. По определению критика Е. Сидорова, «поэзия Евтушенко — это как бы кардиограмма времени, иногда искаженная неточностью поэтического инструмента, но все­гда искренняя, честная. Его стихи, то и дело теряющие в гармонии, цельности эстетической оснащенности, нередко выигрывают в ак­туальности, злободневности».

В ранней поэзии Евгения Евтушенко значительное место зани­мают стихи о любви. В них звучит и робость, неуверенность в себе, и неясность чувства, заставлявшая подозревать, что оно ненастоя­щее («Ты большая в любви…»), и искреннее, глубокое обожание, и бережное отношение к любимой («Не понимать друг друга страш­но…»), и первая любовная коллизия — переживания от разобщен­ности «близких душ» («Со мною вот что происходит…»). Написанное в 1957 году стихотворение «Со мною вот что происходит…» было по­священо Белле Ахмадулиной. В этом стихотворении лирический герой с предельной откровенностью говорит о том, что его волнует и заставляет страдать:

…чужих людей соединенность и разобщенность близких душ!

Любовь и дружба, чувства так необходимые лирическому герою, не могут принести ему полноты счастья и понимания, так как «ста­рый друг» к нему не ходит, а вместо любимой «совсем не та ко мне приходит». Эта разобщенность людей в мире — причина грусти по­эта и его одиночества. Тема одиночества промелькнет в стихотво­рении «Я комнату снимаю на Сущевской…», а потом в стихотворе­нии «Не надо…» Оно одновременно и разговор с самим собой и монолог, обращенный к любимой. Рефрен «не надо…», повторяю­щийся в начале каждой строфы, вносит дисгармонию в звучание стихов и тем самым подчеркивает дисгармонию отношений, то есть разобщенность героя с любимой. С годами к поэту придет более полное и глубокое понимание чувства любви. Одним из лучших

Стихотворений любовного цикла конца 60-х годов стало стихотворе­ние «Когда взошло твое лицо…» Здесь резко меняется понимание сущности любви. Если несколькими годами раньше она казалась всего лишь «соединеньем» близких душ, то ныне за любовь прини­мается другое («Я понимаю — этот страх и есть любовь»). В этих стихах возникает образ любимой женщины, наделенной детской доверчивостью и мужской выдержкой, и мужеством, и юношеской порывистостью, и увлеченностью, и долготерпением. К таким жизнь не бывает покладиста и добра. С такими в жизни трудно, но надежно:

Живу я тревогой и болью двойной.

Живу твоим слухом, твоим осязаньем,

Живу твоим зреньем, твоими слезами,

Твоими словами, твоей тишиной.

Мое бытие — словно два бытия.

Два прошлых мне тяжестью руки согнули.

И чтобы убить меня, нужно две пули:

Две жизни во мне — и моя, и твоя.

Образ любимой усложняется в другом стихотворении («Ты на­чисто притворства лишена…») В нем поэт отрешается от внешних обстоятельств судьбы любимой женщины и целиком уходит в об­ласть психологии любви. Побег из прошлого и расплата с ним — это еще не победа любви: «И я был просто первым, на кого ты, убе­гая, в темноте наткнулась». Истинный драматизм характера люби­мой раскрывается после и именно во внутренней сфере, в психоло­гии:

И вроде ты со мной, и вроде нет.

На самом деле я тобою брошен.

Неся в руке голубоватый свет,

По пепелищу прошлого ты бродишь.

Что там тебе? Там пусто и темно!

О, прошлого таинственная сила!

Ты не могла любить его само,

Ну а его руины — полюбила.

Могущественны пепел и зола.

Они в себе, наверно, что-то прячут,

Над тем, что так отчаянно сожгла,

По-детски поджигательница плачет.

Одно из лучших созданий любовной лирики Евгения Евтушен­ко — его «Заклинание», которое можно поставить в ряд с выдаю­щимися произведениями этого жанра в русской поэзии. Достоинст­во и благородство, с которыми выражено чувство в этом стихотворении, удивительно органично соединились с широким и свободным распевом стиха и строгой кольцевой композицией. Глу­бокое лирическое волнение все нарастает, нарастает с каждой стро­кой, чтобы достичь кульминации в последнем вздохе, в последней мольбе:

Молю тебя — в тишайшей тишине.

Или под дождь, шумящий в вышине,

Или под снег, мерцающий в окне,

Уже во сне и все же не во сне -

Весенней ночью думай обо мне И летней ночью думай обо мне,

Осенней ночью думай обо мне И зимней ночью думай обо мне.

С. Владимиров отмечал: «Пожалуй, русская поэзия не знала та­кой степени, такого уровня откровенности в стихе, такой энергии самораскрытия, как в творчестве Евтушенко. Весь мир как бы со­средоточивается, переносится в душу поэта, все воспринимается только в качестве его собственного эмоционального состояния.

При этом ничто не выпадает, не выносится за пределы этого ми­ра. Недаром возникают упреки в чрезмерном самомнении, не­скромности. И действительно, может показаться, что поэт чересчур сосредоточен на себе. Но в этом-то и суть его поэтической позиции, источник правды, реальности его стиха, как бы ни представлялись порой сентиментальны его чувства, несдержанной увлеченность, самозабвенным погружение в переживание минуты».

Лирика Евгения Евтушенко выходит за пределы нравственного самовыражения. Поэт внимателен к жизни, его пытливый ум и зоркий глаз видят все вокруг. Интерес к людям, поиски характеров проявляются уже в самой ранней лирике Евтушенко. Поэт углуб­ляется в область личной жизни окружающих его людей и Видит, что у каждого есть свои мечты и свое горе, свои праздники и свои будни, свои надежды и разочарования — у каждого своя судьба. Формула «Людей неинтересных в мире нет» была заявлена в 1960 году как первый итог наблюдений. Это стихотворение обращено к тем людям, которых принято называть простыми:

Людей неинтересных в мире нет Их судьбы, как истории планет,

У каждой все особое, свое,

И нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил И с этой незаметностью дружил,

Он интересен был среди людей Самой неинтересностью своей.

Евтушенко видит в каждом человеке свой неповторимый мир и беспокоится о том, чтобы мы как можно больше знали друг о друге, в том числе и о самых близких. «Тайный личный мир» остается за­крытым и неведомым для окружающих людей, и смерть каждого человека — непоправимая утрата:

И если умирает человек,

С ним умирает первый его снег,

И первый поцелуй, и первый бой.

Всё это забирает он с собой…

Таков закон безжалостной игры,

Не люди умирают, а миры.

Людей мы помним, грешных и земных…

А что мы знали, в сущности, о них?

Уходят люди… Их не возвратить.

Их тайные миры не возродить.

И каждый раз мне хочется опять От этой невозвратности кричать.

Евгений Евтушенко пришел в поэзию с ощущением мятежной роли поэта. Еще до «Мастеров» Вознесенского он провозгласил: «Большой талант всегда тревожит и, жаром головы кружа, не на мятеж похож, быть может, а на начало мятежа». Но прошло не­сколько лет, как в полном противоречии с первоначальными дек­ларациями поэт высказался: «Хочу я быть немножко старомодным — не то я буду временностью смыт…» Тема поэзии звучит во многих произведениях Евтушенко (поэма «Братская ГЭС», цикл стихов о Севере, стихотворение «Долгие крики»). В стихах северного цикла Евтушенко не раз задает вопрос — нужна ли его поэзия народу, на­стоящее ли все то, что осталось позади, — многолюдные вечера, ус­пех, большие тиражи книг, споры вокруг его имени? Стремление быть услышанным своим народом остро и пронзительно звучит в стихотворении «Граждане, послушайте меня…», написанном в 1963 году. На пароходе, в толпе пассажиров его потрясает полный смя­тения и боли, мучительный крик в начале песни: «Граждане, по­слушайте меня…» Слова эти звучат как мольба о помощи, стремле­ние преодолеть человеческое равнодушие к чужой мольбе. Но поэту трудно достучаться до чужих сердец. Он одинок, и его страдание выливается в мучительные строки:

Страшно, если слушать не желают.

Страшно, если слушать начинают.

Вдруг вся песня, в целом-то, мелка,

Вдруг в ней все ничтожно будет, кроме Этого мучительного, с кровью:

«Граждане, послушайте меня…»?!

В своей статье «Воспитание поэзией» Евгений Евтушенко писал: «Стать поэтом — это мужество объявить себя должником. Поэт в долгу перед теми, кто научил его любить поэзию, ибо они дали ему чувство смысла жизни… Поэт в долгу перед потомками, ибо его гла­зами они когда-нибудь увидят нас». Убежденность в особой роли поэта в России с особой силой звучит в «Молитве перед поэмой» («Братская ГЭС»). Вступление к поэме содержит целый ряд харак­терных для творчества Евтушенко тем и мотивов: тема гражданско­го служения поэта, его особой роли в России — роли народного глашатая и пророка, связывающего своим творчеством прошлое, настоящее и будущее; мотив сомнения в своих силах, критическое отношение к своим способностям. Наконец, «молитва», обращенная к семи крупнейшим русским поэтам, по сути своей представляет со­бой манифест, поэтическую программу Евтушенко. Начиная «Пуш­кинский перевал» с самоуничижения перед именами Пушкина и Грибоедова, Евтушенко ведет мысль к характеру художника, к то­му, «что «гений тоже слабый человек», но силою характера преодо­левший свою слабость. И вот тут-то обозначается крупная цель: учиться у гениев преодолению слабостей: «Чтоб нас не утешали па­раллели, когда толкают слабости в провал, чтоб мы смогли, взош­ли, преодолели — пушкинский открылся перевал…».

В «Молитве перед поэмой» Евтушенко подводит итог всему, что случилось прежде, смиренно становясь на колени, просит помощи у великих российских поэтов… Обращаясь к Пушкину, Евтушенко просит дать ему его певучесть и способность «глаголом жечь сердца людей», к Лермонтову — его желчный взгляд на жизнь, к Некрасо­ву — дать боль его иссеченной музы, к Блоку — дать вещую туман­ность, к Пастернаку — чтобы его свеча вовеки горела, к Есенину — дать на счастье его нежность, к Маяковскому — дать грозную не­примиримость, чтобы и он, поэт Евтушенко, прорубаясь сквозь вре­мя, мог сказать о нем товарищам-потомкам. Самое замечательное в этой «Молитве» то, что Евтушенко чуть ли не первым из поэтов его поколения выразил только что обозначившуюся тенденцию поворо­та к классике, к традициям русской литературы.

Сегодняшнее творчество Евгения Евтушенко многообразно. В последние годы поэт обращается к самым различным вопросам со­временности. «Нелегкий талант» гражданственности накладывает большую ответственность за действенную силу слова. Свое единство с судьбой России Евтушенко выразил в стихотворении «Что я скажу тебе, Россия?»:

Чем помогу тебе, Россия?

Да и возможно ли помочь той, что от власти не впервые поэтов мудро гонит прочь?

Россия — женский образ Бога.

Твои хлеба — мои хлеба.

Твоя печаль — моя тревога.

Твоя судьба — моя судьба.

«Природа творческой натуры Евтушенко не дает ему возможно­сти покоя и мудрой взвешенности суждений. Он обгоняет себя на каждом повороте жизни, причем замечательно, что это свойство не проходит с годами… Какая-то вечная, быстроногая и легкодумная юность клокочет внутри, создавая характер уникальный, очень обаятельный, но и раздражающий своим нежеланием остановиться на чем-нибудь главном.

Критик Лев Аннинский точно подметил однажды: «Подробности быта светятся у Евтушенко как бы самостоятельным светом, так что иногда пропадает связь подробностей с целым, и сама необязатель­ность красок становится здесь поэзией». «Необязательность» под­робностей, становящихся поэзией, характерна для поэта и по сей день. Бытовые детали, мастерски освоенные стихом, придают его произведениям теплоту и обаяние, которые усиливаются, когда де­таль подсвечена юмором…

Приехав в Полтаву, поэт тут же и вспомнил, что корни его рода в Украине, в Житомирской области. Прадед - поляк, аристократ Йосиф Бойковский когда-то женился на выкупленной из неволи украинке.

В конце августа в госпитале города Талса (штат Оклахома, США) известному советскому поэту Евгению Евтушенко провели серьезную операцию, ампутировав правую ногу.

Поэт не собирается почивать на лаврах: этим летом у него вышло несколько книг, одну из которых - «Моя футболиада» - он, по его собственному признанию, писал ровно сорок лет.

Мальгин А.

Поэзию и поступок Евтушенко не разделял никогда. Перечитывая его стихи, убеждаешься в этом не раз.

«Людей неинтересных в мире нет», - считает Евтушенко, и его поэзия действительно густо населена самыми разными людьми. Всего несколько слов - «карлица двигалась, как обломок, - пакет с апельсинами прижав к груди», - но почему же защемило у вас сердце, почему стало вдруг так тревожно и неуютно?

Двадцатилетний Евтушенко сокрушался: «...жаль, что, как на грех, никак нельзя успеть подслушать сразу всех, всех сразу подсмотреть!» Он выводил свое кредо: «Я жаден до людей...» - и с завидным постоянством следовал ему, утверждая подлинный демократизм в изображении народа. Теперь уже можно сказать, что тот пестрый калейдоскоп лиц и характеров, который создал за три десятилетия творческой, работы Евгений Евтушенко, - срез едва ли не всех слоев общества.

А вот идет на пальчиках Уланова, и это тоже для меня народ!

В зарубежной лирике Евтушенко - еще одна длинная галерея портретов - «от битников до президентов» (как выразился недавно критик Е. Сидоров). И этого ему мало! Он обращается к истории - и осваивает новое, столь же пестрое многолюдье.

«Если люди в меня входят, не выходят они из меня», - заявляет Евтушенко. Евтушенко нравится фраза Флобера: «Мадам Бовари - это я». Он и сам мог бы так сказать о героях своей лирики.

Он любит перевоплощаться, в своих персонажей. Для этого хорошо освоил жанр «монологов»: «Монолог бродвейской актрисы», «Монолог реставратора», «Монолог доктора Спока», «Монолог проигравшего» и даже «Монолог бывшего попа, ставшего боцманом на Лене». Многие поэмы почти сплошь состоят из таких монологов - начиная с «Братской ГЭС» с ее Нюшкой, диспетчером света Изей Крамером, инженером-гидростроителем Карцевым и кончая зарубежными поэмами: «Я - лошадь пикадора», «Панчо Вилья - это буду я», «Я пристрелен эпохой, Роберт Кеннеди, Бобби...». Поэт хочет быть «всепрофессийным сразу», хочет «родиться во всех странах», «быть человеком в любой ипостаси» и даже «женщиной быть хоть однажды...»

Среди персонажей Евтушенко есть и лица отнюдь не привлекательные. На них поэт обрушивается со всей ненавистью, на какую способен, с сарказмом и убийственной иронией. Было бы, пожалуй, неверным называть стихи этого плана чисто сатирическими, хотя сам Евтушенко и объединяет их иногда в «Сатирическую тетрадь». Это и сатира, и публицистика, и гневная, страстная лирика.

Когда он обратился к прозе, неуемное желание охватить как можно больше «человеко-душ» перенеслось и туда: роман «Ягодные, места» просто перенаселен героями, и снова очень разнообразными - от пасечницы из сибирской глубинки до ленинградского академика, - некоторые не были нужны для развития сюжета, но зато были крайне необходимы для иллюстрации той или иной мысли автора. Удивительно ли, что многие из них кажутся нам старыми знакомыми. Когда мы, например, встречаем в «Ягодных местах» Селезнева-младшего, циничного юношу, мастерски читающего лекции о международном положении, а в уме подсчитывающего доходы от грядущих вояжей за границу, он странным образом напоминает нам небезызвестного дитятю-злодея: «Он с виду вроде бы приличен - не хлюст, не плут, но он воспринял как трамплинчик свой институт... Его зовет сильней, чем лозунг и чем плакат, вперед и выше - бесполосный сертификат...»

Во всем этом людском круговороте, в пестром мелькании лиц и голосов Евтушенко не забывает о главном: о поисках истинности. Все неистинное, ложное, подделывающееся осуждается им, опровергается, разоблачается. Он подозревает фальшь уже тогда, когда она еще ничем не обнаруживает себя.

Как болезненно относится лирический герой Евтушенко уже к самой возможности неистинности чувства любимой женщины! Одно только подозрение такое способно оттолкнуть его. «Нет, нет, я не сюда попал». Он вдруг обнаруживает: «Со мною вот что происходит: совсем не та ко мне приходит, мне руки на плечи кладет и у другой меня крадет». Иногда ему удается себя убедить в том, что любовь состоялась, но и тогда эта иллюзия - всего лишь иллюзия! - продолжается недолго: «...и вдруг она, полна прозренья женского, мне закричала: «Ты не мой! Не мой». Страдание, причиняемое неистинной любовью, прощание со своим чувством - основные мотивы любовной лирики Евтушенко. Это даже и не о любви стихи - о нелюбви, о недостижимости, неосуществимости любви, о «разобщенности близких душ».

Тут важно заметить, что на истинность Евтушенко проверяет прежде всего себя. Законом поэтической исповедальности считает следующее: «Эпохи судья, осуди беспощадным судом сначала - себя, а эпоху - потом».

И судит себя судом воистину беспощадным. Рядом с заявлениями типа: «Все на свете я смею, усмехаюсь врагу, потому что умею, потому что могу» - уже в ранних стихах Евтушенко проскальзывают серьезные сомнения: «...неужто я не выйду, неужто я не получусь?». И чем дальше, тем строже себя судит: «хорошо я жил, но дурно жил...»; терзается: «...я, так больно и легко ранимый и так просто ранящий других».

«Саморазоблачение это вовсе не лишено для него приятности», - написал один критик. Я не верю этому. Не мог же поэт с «приятностью» для себя в зените своей популярности растерянно признаться:

«Что ж ты, оратор, что ж ты, пророк?» - с грустью и горькой самоиронией спрашивает себя Евтушенко. И он не находит ответа на этот полувопрос, полуукор.

Еще одно распространенное заблуждение - что Евтушенко страшно везло. Он и сам не прочь лишний раз подчеркнуть свою «везучесть» («Стал я знаменитым еще в детях» и т. п.). Но это обманчивое впечатление. Не многие из наших поэтов подвергались столь резкой критике, как Евтушенко. Достаточно прочитать только заголовки статей о его творчестве, появившихся в конце пятидесятых - начале шестидесятых годов, чтобы понять, о чем в них говорилось. «В погоне за дешевым успехом», «Это тревожит», «Без четких позиций», «Напечатали, а что потом?», «Талант, размениваемый на пустячки», «Куда ведет хлестаковщина»...

В ответ на это Евтушенко то обобщал: «Большой талант всегда тревожит», - то не удерживался и начинал язвить: «Когда-нибудь я все-таки умру... Не будет хитрой цели у меня. Но кто-то, с плохо сдержанною яростью, наверно, прошипит, что умер я в погоне за дешевой популярностью».

Казалось: все с него - как с гуся вода. На самом деле резкая критика тяжело воспринималась поэтом. Она ранила и, хотя и заставляла кое-что переоценивать, хотя помогла ощутить «тягу к новому и смутному», в конечном итоге привела к глубокому кризису 1962-1963 годов, когда почти не писались стихи, когда вырвались отчаянные, растерянные строки: «Себе все время повторяю: зачем, зачем я людям лгу, зачем в могущество играю, а в самом деле не могу?!.. О, дай мне, боже, быть поэтом! Не дай людей мне обмануть».

И только поездка на Север, на Печору, когда поэт окунулся совсем в иную, незнакомую ему жизнь сплавщиков и рыбаков, лесорубов и матросов, вдохнула в его поэзию новую, свежую струю, дала новые силы. Поездки становятся лекарством для поэта. Он с жаром берется описывать новую, захлестнувшую его действительность. Жизнь простых людей, «работяг» становится одной из основных тем его творчества, что еще более демократичной делает его лирику, повышает ее авторитет в глазах читателей.

Возмужание рано пришло к поэту. Поначалу он бравировал своей молодостью, неопытностью, неустанно подчеркивая в первых стихах, что он не просто поэт, а поэт «молодой и отчаянный», «молодой да ранний», «возмутительно нелогичный, непростительно молодой», «остриженный и молодой», «прямой, непримиримый, что означает молодой». И вдруг перелом: двадцатипятилетний поэт неожиданно заявляет: «...немолодость угрюмо наступает». Правда, он добавляет: «...и молодость не хочет отступать», но уже через год во многих его стихах проходит лейтмотивом: «...быть молодыми мы перестаем...» И с этого момента в творчестве Евтушенко появляется и надолго закрепляется в нем мотив зрелости.

Сильная сторона дарования Евтушенко - актуальный политический отклик. Стихи его могут появиться на следующий после события день, поэт не боится, что они останутся однодневками. Главное для него, чтобы стихи «сработали» в данный момент, в данную секунду. Свою «книгу зарубежной публицистики», вышедшую в издательстве «Молодая гвардия», поэт с вызовом назвал: «Интимная лирика».

Поймать время, не отстать от него, отразить момент - задача непростая. И надо признать, что Евтушенко ни на полшага не отстает от движения времени. С самого начала: «...голосом ломавшимся моим ломавшееся время закричало».

Из быстротекущих моментов складывается история. Евтушенко это прекрасно понимает («Я - кинооператор твой, история, - иначе бы стихи писать не стоило...») и стремится зафиксировать момент с максимальной полнотой, выразить его в наибольшем объеме. Вот почему не существует для него тем «низких», недостойных поэзии. «Моя поэзия, как Золушка, - пишет он, - полы истории скоблит». И объясняет: «...ведь если так полы наслежены, кому-то надо же их мыть». Это напоминает резкие, столь же определенные установки Маяковского.

Отражать момент, выносить ему приговор, не имея стойких социальных, гражданских убеждений, невозможно. Гражданская позиция Евгения Евтушенко ясна. Вслед за Блоком он призывает «слушать музыку революции». И сам ее слушает с максимальным напряжением слуха. Ею он поверяет все. Даже преданья старины глубокой.

Актуальны, злободневны и так называемые «зарубежные» стихи Евтушенко. Он отзывается в общем-то на каждое серьезное событие международной жизни, будь то война во Вьетнаме, убийство Альенде или изобретение чудовищной нейтронной бомбы.

Но где бы поэт ни находился, он не забывает о том, что он русский, не забывает о родных местах. «Я был во всем огромном мире послом не чьим-нибудь - Сибири»; «...и до конца в ответ наветам - сибирским буду я поэтом». Он пишет, что желал бы прослыть «сибирским Вийоном».

И наоборот, размышления обычного парнишки-геолога, шагающего по сибирской тайге, приобретают поистине глобальный размах: «А земной шар потихоньку вращался вместе с Пискаревским кладбищем, вместе с разбомбленным Вьетнамом, вместе с тайгой, по которой шел Сережа... И Сереже, как многим новым людям, хотелось ходить по земному шару так, чтобы своими юными шагами помогать его вращению в сторону добра и справедливости». Фрагмент из романа не только напрямую связан с лирикой Евтушенко, он отражает и само мироощущение его, в немалой степени сложившееся во время поэтического осмысления действительности. И когда Валентин Распутин назвал «Ягодные места» «агитационным романом», он, по всей видимости, имел в виду эту его связь с поэзией Евтушенко, агитационной в лучшем смысле слова (как «агитационны» его фотографии, «агитационен» его Циолковский, «агитационен» замысел его нового фильма о московском ополчении).

Стремясь донести мысль, идею до каждого читателя, он облекает ее часто в афористическую форму, старается предельно освежить ее, сделать небанальной, яркой. Стихотворение обычно завершается парадоксальным, броским выводом, построенным на контрасте, противопоставлении, сталкивании понятий.

Евтушенко не боится назидательности, максимализм и категоричность никогда не кажутся ему чрезмерными. «Все женщины в душе провинциалки» - и все тут, места для споров не оставляется. «Поэт - политик поневоле». «Форма - это тоже содержание». «Бессодержательность - это трусость». Такие чеканные формулировки сразу же впечатываются в сознание, память, а этого-то Евтушенко и добивается.

Формулировочность Евтушенко как будто предельно облегчает работу человеку, взявшемуся писать о его стихах. Только задумаешься о преемственности его творчества, а нужная строчка уже тут как тут: «Не важно - есть ли у тебя преследователи, а важно - есть ли у тебя последователи». Гражданственность? И тут под рукой есть готовое: «Гражданственность - талант нелегкий». Или более пространное: «Поэт в России - больше, чем поэт. В ней суждено поэтами рождаться лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства». Связь с народом? «Поэта вне народа нет», «Есть счастье: запеть, и не знать самому, где песня - твоя, где - народа». Максимализм? «Нет, мне ни в чем не надо половины». Душевная неуспокоенность? «Может, смысл существованья в том, чтоб смысл его искать?» И так далее... Напарываясь на такого рода готовые формулы, которые поэт заботливо подбрасывает читателю, критики не раз задавали вопрос: а может, это и не позиция вовсе, а поза? Не убежденность, а декларации? Евтушенко не развеивал эти сомнения, наоборот, признавался, что основным своим недостатком считает «разжевывание мысли, иногда до пюре... стремясь быть понятным всем, я впадаю в дидактизм, в разъяснительность. Не хватает отваги недосказанности».

Чтобы понять, насколько позиция является позицией, насколько искренни и выношены все эти хлесткие формулы, следует попытаться охватить взглядом все созданное Евтушенко (выходящий трехтомник, думается, облегчит нам эту задачу). Тогда-то, мне кажется, и обнаружится, что Евтушенко - при всех его противоречиях, метаниях, поисках - в главном остается верен себе. Взгляды его - социальные и нравственные - не изменились. Они-то и есть позиция. Поэта и гражданина.

Евтушенко не очень-то заботится о судьбе своих находок. «Бросаю слова на ветер. Не жалко. Пускай пропадают». Ему важно вовремя высказаться, выговориться. Делается это легко и естественно. Потому-то так не защищен он от недоброжелательной критики, что пишет, не оглядываясь на нормы и традиции, полагаясь единственно на свое социальное чутье и на вкус - пусть не всегда безупречный, но свой собственный.

Он может запросто процитировать Маяковского там, где в общем-то это и не необходимо: «Я с теми, кто вышел строить и месть, - не с теми, кто вход запрещает», и цитата эта легко и свободно ложится в его стихи. Примеров тому множество: «Дух, значит, шепот, робкое дыханье, и все? А где набат - народный глас?»; «...когда не бури ищешь ты, а тюри, хотя, конечно, в тюре тоже есть покой». Он может, экономии ради, воспользоваться нарицательным образом: «бузил командировочный Ноздрев», «усталый, как на поле боя Тушин...» или даже повторить чужую интонацию. Все идет в ход, если «работает» на Идею.

Обнаружив без труда заимствованные образы и интонации, критики кричат: «Караул, эклектика!». А вот что сказал по поводу подобных «разоблачений» сам Евтушенко в диалоге с Е. Сидоровым. Ничуть не стараясь оправдаться и скрупулезно показав, когда и как на него повлияли Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Блок, Есенин, Маяковский, Кирсанов, Межиров, Луконин, Мартынов, Слуцкий, Винокуров, В. Соколов, П. Васильев, Смеляков, Вознесенский, Глазков,- он заключил: «...взрывчатка многоингредиентна, но если она взрывается, ее «эклектизм» оправдан».

Стих Евтушенко срабатывает. Что же еще нужно?

Он многое сделал и для развития формальной стороны стиха. Широко ввел ассонансную - корневую - рифму. Привнес в поэтическую речь гибкую разговорную интонацию, способную на разного рода переливы и модификации. Мне очень по душе та особенная повествовательная легкость, которая была присуща уже первым стихотворениям Евтушенко: «Я бужу на заре своего двухколесного друга. Мать кричит из постели: «На лестнице хоть не трезвонь!» Я свожу его вниз. По ступеням он скачет упруго. Стукнуть шину ладонью - и сразу подскочит ладонь! Я небрежно сажусь - вы посадки такой не видали! Из ворот выезжаю навстречу воскресшему дню. Я качу по асфальту. Я весело жму на педали. Я бесстрашно гоню, и звоню, и звоню, и звоню...» Не хочется прерывать здесь цитирование, не хочется расставаться с этим симпатичным юным героем - последовать за ним в Кунцево, попить там вместе с ним квасу, потом поехать к его другу на дачу, вернуться обратно...

Наконец, Евтушенко утвердил свой собственный способ чтения стихов, и ныне множество авторов и даже профессиональные актеры читают стихи по-евтушенковски. Если вы даже никогда не слышали «живых» выступлений Евтушенко, телевидение и грамзапись наверняка донесли до вас его голос, и вы понимаете, что я имею в виду. Его стихи и так достаточно неоднородны, не похожи друг на друга.

Читая их вслух, Евтушенко делает их еще более разнообразными, выделяет в них вторые и третьи планы. С вызывающей, прямо-таки блатной интонацией читает он «Марьину рощу» («Марьину-шмарьину рощщщу» - о 607-й школе, «школе неисправимых»: «Ну а в зубах папирёска!» Он почти кричит, чуть ли не лезет на вас с кулаками. И рядом - «Слеза», негромкое стихотворение, которое автор читает почти шепотом, теплым и немного тревожным голосом. Новое стихотворение - и новая, приличествующая случаю, беззащитно-умоляющая интонация: «Приходите ко мне на могилу...».

Евтушенко испробовал себя во всех мыслимых поэтических жанрах - от оды до басни (разве что венка сонетов пока не написал), в разных, отнюдь не смежных видах искусства. Его фотовыставку оценили по достоинству знатоки фотографии. Много лет назад поэт, балагуря, грозился обрушить на голову читателя «роман страничек на семьсот», а теперь вот, надо же, обрушил... Недавно издал интереснейшую книгу критики. Много переводит, прежде всего грузинских поэтов. Сыграл в кино, а нынче и сам ставит фильм.

И во всем - в стихах и поэмах, в своей прозе, в кипучей деятельности на ниве других жанров и родов искусства - Евтушенко остается поэтом. Большим русским поэтом. Теперь это уже не подлежит никакому сомнению.

В старых перьях мне тяжко летится, новых перьев еще не обрел.

Ключевые слова: Евгений Евтушенко,критика на творчество Евгения Евтушенко,критика на произведения Евгения Евтушенко,анализ поэзии Евгения Евтушенко,скачать критику,скачать бесплатно,русская литература 20 в.

Я-РАЗНЫЙ
ПОЭЗИЯ ЕВГЕНИЯ ЕВТУШЕНКО
Евтушенко – всесторонне талантливый очень популярный поэт нашего времени, многие его стихи, положенные на музыку, стали хитами. Также он режиссер, мне довелось сниматься в его фильме «Похороны Сталина», где он был еще и автором сценария, и, видимо, героем.
Как юноша из сибирского поселка Зима стал знаменитым поэтом?
Евтушенко очень жизненен он умеет талантливо написать обо всем – начиная от первого снега, кончая такой «производственной» темой, как строительство Братской ГЭС.
Его героям нет числа – это простые люди и люди труда – кассирша, бармены, продавщицы, лифтерши и джазмены. Поэт раскрывает не только их труд. Но и их душу. Так, грубоватая сотрудница «Балчуга» превращается благодаря теплу, в нежную девочку.
Поэт часто переходит к метафоре и перевоплощению. Вот вагон, который стал домом. Или «Когда взошло твое лицо», подобно Солнцу. Или он входит в образ кошелька, предлагающего свой клад.
Поэт и лирический герой – воплощение движения. Он любит новизну и устает от рутины.
«Я разный» пишет он. («Пролог»).
«Я знаю – вы мне скажете: где цельность?
О, в этом всем огромная есть ценность!»
Может, у него не хватает догматического стержня, его взгляды на жизнь меняются. Но зато его сильная сторона – знание жизни. Вот он пишет о станции и Зима. Какие детали в описании тихого поселка! Тут и биография его дедов –солдат, и воспоминания детства, когда теперь «все стало меньше». Теплый прием родни, и неоднозначное отношение людей к смерти Сталина. А сколько характеров: девушка, у которой пьет муж. Два дяди. Московский журналист, «сдувший паруса». Кто-то назвал ее «дырой». Но какая жизнь там, и как поэт ее описывает.
Тема Родины – сквозная для Евтушенко. Он любит ее, но не слепой любовью, а критически. Тогда, в 1953 году, «время думать». Думают все. Пятидесятые годы вообще – время исканий.
«Всё мыслит: доктор медицины,
Что в лодке сетует жене,
И женщина на мотоцикле,
Летя отвесно по скале».(«Парк»)
«У меня два любимых – это революция и ты».
Но он против помпезности праздничных годовщин. Позже, это особенно видно в «Братской ГЭС», он отвергая Сталина и сталинизм, взывает к Ленину.
Также в поэме есть его любимый герой – Владимир Маяковский – трибун и враг пошлости.
Не случайно героя фильма «Похороны Сталина» Женю в классе звали «Маяковский». Вот и сочувственное стихотворение «Мать Маяковского». Сам себя он сравнивает со Стенькой Разиным.
«Лучшие из поколения,
Возьмите меня трубачом!»
Но иногда в поэте появляется дух отрицания. «Я ругаю всё напропалую». «В погоне за дешевой популярностью» - говорят про него злые языки. Поэт выступает против заземленного мещанства. В тогдашнем благополучии Евтушенко видит эхо трагедии «Идут комиссары рядами стройными, погибшие за меня». И поэма «Братская ГЭС» увенчивается песней Булата Окуджавы «И комиссары в пыльных шлемах».
«Гражданственность – талант неловкий
Зачем тащить, как на веревке,
Надменно фыркающих – к ней».
И еще, ставшее хрестоматийным: «Уже кровать застелена,
А ты стоишь растерянно, и повторяешь шепотом: а что потом…» - это про смерть Сталина, или личное? И даже официоз: песня «Хотят ли русские войны?», но теперь мы знаем про войну не понаслышке.
Евтушенко – дитя войны, и много помнит о ней. На фронте были и отцы, и его старшие товарищи. «О, свадьбы в дни военные
Обманчивый уют
Слова неоткровенные
О том, что не убьют»…(«Свадьбы»)
Он был насквозь советским поэтом. Но после перестройки Евгений Евтушенко разочаровавшись в социализме, станет демократом.
Сам Евтушенко – Космополит. Он пишет про татар, и евреев. Ему «неловко не знать ни Буйнос-Айреса, ни Орко». Он ездит по миру, что выливается в цикл Американских стихов. В Америке есть великий Хемингуэй. Но он замечает и ее бездушность и отчуждение. Он прославляет национального кубинского героя Хосе Антонио.
В последние годы поэт живет в США.
В молодости у поэта уже было предвкушение славного будущего.
«Он встанет узнанным над миром
И скажет новые слова»
И новые слова были сказаны! Евтушенко спешит жить
«Не бойся ты быть молодым да ранним.
Быть молодым да поздним – вот беда!»
Но он с сочувствием пишет о неудачниках: «Во всяком деле есть случайный мальчик».
«Граждане, послушайте меня» - по сути о том, надо ли публиковаться, если стихи «не очень»? Сейчас, когда можно печатать любые стихи за свой счет, это особенно актуально.
Настоящая поэзия – это вызов.
«Большой талант всегда тревожит
И жаром головы кружа
Не на мятеж похож быть может,
А на начало мятежа».
Неординарность – всегда мятеж против обыденности – вольно или невольно.
Позже поэт понимая, что юность с ее максимализмом уходит, вдохновляет других бойцов:
«Давайте, мальчики, давайте, будьте смелыми».
Иногда смелость – это простая честность. Но и у молодежи придет миг и они начнут «От собственной жестокости добреть».
Стихи Евтушенко гуманны. В стихотворении «Памяти Ксении Некрасовой он пишет: «Людей неинтересных в мире нет». Интересны по-своему все люди.
«Он интересен был среди людей
Самою незаметностью своей».
Стихи поэта глубоко психологичны, томик Евтушенко заменит хороший учебник психологии!
«Я жаден до людей,
И жаден всё лютей» - признается он.
«Не понимать друг друга страшно…
Но так же страшно во всем друг друга понимать» Так же в стихотворении «Глубина»:
«Я знаю – есть порой опасность
В незамутненности волны,
Ведь ручейков звенящих ясность –
Еще не признак глубины.
Но и другое мне знакомо,
И я не ставлю ни на грош
Бессмысленно-глубокий омут,
Где ничего не разберешь.»
Он – не сторонник крайностей, ему близка золотая середина.
В стихотворении «Два города», автор мечется между ними – городом «Да», где все можно, но скучно, и тоскливым жестким городом «Нет», который, однако, придает нерв жизни.
Тонкость у него и в любовной лирике. Он хорошо передает все нюансы и всю сложность взаимоотношений.
«Ты – большая в любви. Ты – смелая
Я – робею на каждом шагу.
Я плохого тебе не сделаю,
А хорошее – вряд ли смогу». Поэт пишет о малодушии, и самому присущему.
«Мы любим лицемерно, осторожно
Мы дружим половинчато, несмело». Он полон надежд – и растерян.
«наделили меня богатством
Не сказали, что делать с ним» - это про молодость, или про талант?
«Я умника играю перед дурой
И становлюсь все больше дураком» - не в бровь, а в глаз!
У Евгения Евтушенко множество стихов о любви. Поэт понимает и сочувствует своим героиням-женщинам. Ему хочется, чтобы они освободились от печали, но он не в силах этого сделать.
Его герой понимает своих подруг, заботится о их покое. Но он и мечется, ищет, со стороны это выглядит. Как предательство, но без этого не обойтись.
Он автор знаменитой песни «Весенней ночью думай обо мне». Он был женат на Белле Ахмадулиной, посвящал ей свои стихи
«Но чувствую дыхание участья
И твое лицо плывет из темноты,
И дальний голос: «Вы не разлучайтесь…»
Товарища черты, и снова ты…Отношения были неровными, но посвящения ей вошли в бессмертие как песня из кинофильма «Ирония судьбы»:
«Со мною вот что происходит». Эти песни задушевны и глубоки. И оригинальна «Любимая, спи» - это колыбельная…женщине.
Любовь иногда, увы, лишняя как в стихотворении «Лишнее чудо». Красота врывается в устоявшийся порядок вещей незваным гостем.
«Ты добра, и к тебе не придраться,
Но в своей сердобольности зла.
Если б ты не была так прекрасна,
То бы страшной такой не была. "
"Любая женщина – вина
Дар – без возможности отдарка» («Предощущение стиха»)
А вот печальное стихотворение «Процессия с Мадонной» сначала – девочки в белом с надеждой, и портрет с Мадонной – символ, разделяющий их с будущим- женщинами в черном с тяжелым прошлым, обманом…
Позже к поэту приходит ощущение зрелости. Стихи становятся более выдержанными и отделанными. Он с ностальгией вспоминает о молодости.
Там - хорошо знакомые его «коллегам» тусовки поэтов «Пусть это кажется игрой
Не зря мы в спорах этих сипнем». Он пишет о веке: «Я старше себя на твоих 33», «Уходят матери».
Годы идут
«Пришли иные времена
Взошли иные имена».
Евтушенко здесь прибегает к интересной метафоре. Новые имена - теперь «вожди», но не в прямом смысле, вождями поэт называет молодежь, живущую на полную катушку. А у старших «Остался только опыт».
«Внутри меня – осенняя пора» - признает он. В стихотворении мысли о смысле жизни, о вечном. Стихотворение «Идут белые снеги», стало песней.
«Идут белые снеги
Как во все времена
Как при Пушкине. Стеньке,
И как после меня».
Евтушенко общался с поэтом Иосифом Бродским. На это стихотворение он и Бродский написали цинтон - чередование строк под общим псевдонимом Броденко.
Поэт обращается к теме классиков. И это неудивительно. Они глашатаи поколений, и еще они – предтечи.
Жизнь поэта трагична. «Поэты в России рождались
С дантесовской пулей в груди». («Лермонтов») Лермонтов имел сложную судьбу. Недаром он прожил так мало. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «На смерть поэта» вызвало недовольство шефа жандармов Бенкендорфа.
Но жандарм слышит рефрен «Есть божий суд…» В поэме «Пушкинский перевал Евтушенко сравнивает себя с новым Чацким. Печальна судьба классиков пушкинской поры. Но они остались в веках. Но поэт ищет секреты их гениальности. И надеется преодолеть символический Пушкинский перевал.
«И надо не сдаваться перед ленью,
Самим себя ломать без полумер,
И у своих предтеч в преодоленье –
Не в слабостях искать себе пример».
Интересна история поэмы "Братская ГЭС" . Евтушенко заступался за диссидентов, и за это его "сослали" на север, на станцию Зима. И поэт для реабилитации себя пишет поэму о строителях электростанции в Братске, что в тех же краях. Возможно, там был социальный заказ? Жизнь сложна.
В поэме «Братская ГЭС» поэт также апеллирует к классикам. Для каждого он находит краткую и меткую характеристику. Поэма – не только о строителях она вместила в себя историю революционеров России и Советскую историю, она в лицах показывает участников строительства электростанции Крестьянскую девушку Нюшку, Большевика, но и местного крестьянина Ивана Степановича, который увидев ГЭС, умер от смятения… Она о нравственности, и ее изъянах, о любви и о поэзии. Она выполнена в форме спора Египетской Пирамиды, которые строили рабы, и Братской ГЭС, которую возводили энтузиасты, и Братская ГЭС побеждает. « Мы не рабы» - говорят люди, и эта поэма, песня социализма, много воспевается Ленин. Потом автор переменил отношение к этой поэме, и многое переделал. Но в октябре 2015 года он дал концерт в Лужниках "Поэт в России больше, чем поэт", в основу которой вошли его стихи из "Братской ГЭС", и стихи поэтов, о которых он там писал.
Время идет.
Евгений Евтушенко в литинституте увлекался формой. Он мастерски использует ее. В той же Братской ГЭС ритм передает настроение каждой части – от «лесенки» Маяковского до тяжелого слога части «В минуту слабости». Помимо традиционных рифм, у него есть много собственных изобретений. Так, он использует внутренние рифмы: «стилягами - с телятами», полные рифмы: «купишь – кукиш», «жалость – жадность». Стихотворение «Идут белые снеги», несмотря на сбой ударения и склонения пронзительно-задушевно.
Все эти достоинства – огромное разнообразие тем и стилей, афористичность, искренность, гражданственность и жизненность делает его великим поэтом, а его стихи – замечательной энциклопедией жизни.
ЧАСТЬ 2
Поздний Евтушенко в своих произведениях, чуть расставшись с легкостью и эмоциональностью, становится более зрелым, и порой трагичным. От идеализма он переходит к реализму. Вот стихотворение "к вашему сведению", где он констатирует: юность неповторима. Евтушенко сказал, что он отличается необычной биографией "Я прошел от Камчатки до Вологды". "Границы мне мешают" - писал он. И как будто в осуществление своих желаний - сам самым выездным поэтом: США, Португалия, Латинская Америка. И знакомил своими стихами и поэмами нас. читателей, с этими странами.
Художницу он сравнивает с немым кино - это не только психологизм, но и образность! В 1975 году поэт пишет замечательное стихотворение "Ольховая сережка", ставшее песней к кинофильму «И это все о нем». Многие песни, которые мы любим с детства,- это песни Евтушенко – «Со мною вот что происходит», «Хотят ли русские войны»! У Евтушенко большое чувство юмора. "До фени" - Феню олицетворяет прилипчивая некрасивая женщина. В стихотворении "ум и глупость" поэт опровергает традиционные критерии. "Ты не найдешь тепла в холодном змействе" "Человек - не человек, когда в нем нет блаженной глупости порывов". Как диалектик, Евтушенко делает вывод, что глупость – это тень ума.
"Что это означает поумнеть,
Когда душа безверья яд пригубит?
Пусть лучше изменяет память мне,
Но пусть со мной доверчивость пребудет!"
Евтушенко первым замечает позднесоветские гримасы - мещанство, бюрократизм, и высмеивает это. Это барышники, наживающиеся на памяти Высоцкого, и стиляги в "Маме и нейтронной бомбе", "мусор в котором весь мир увяз" -автомашины, "останкинская игла", на которую людей посадили, он первооткрыватель этого выражения. Поэт сетует на безветрие, символ "застоя". Он ждет ветра перемен... но ветер может снести и нужные прошлые вещи. и самого поэта. Поэт будто предвидел все парадоксы грядущей "перестройки", и сам был ее двигателем, фактически. Грустно стихотворение про "пьяную корову". которую ведут на убой. Поэт много пишет о грустном, но он - оптимист, в этом и секрет его успеха. Характерно стихотворение "Поэта вне народа нет" где поэт встает против и показухи и против невежества и чванства, и против "подпевал".
"Есть отчужденье подпевал
В чем связь с народом подпевалы?
Его пугают самосвалы,
он по лаптям затосковал".
Поэт вовсе не почвенник, тоскующим по крестьянской Руси. Он скорее западник. В поэме "Непрядва" он также касается спора "западников" и славянофилов". По его мнению, их уже давно помирил... Пушкин, объединив в себе все. Поэт готов воспевать такие признаки прогресса, как Камаз, нфтевышки, и - построенную Братскую ГЭС!. Он воспевает труд - труд строителя, труд рабочего, и хороший поэт - это тоже труженик! Ну а кто есть поэт? По его мнению - поэт - это не чистый эстет, но и не "рабочист", он должен знать культуру. Ну и получается невольно так, что поэт даже в соцстране... слегка буржуазен. В Евтушенко еще сильна советская романтика, революционность, но все же не "левачество". Ему ближе Сальвадор Альенде, чем крайние коммунисты ("Голубь из Сантьяго").
Вообще, по Евтушенко можно проследить жизнь в стране и ее перемены, он - историчен, историю он изучает и знает, много работал в архивах.
В поэме "Казанский университет" поэт отражает историю университета. Он подходит как всегда разносторонне: Казань и татарская столица, и родина университета, ну главный студент его – В.Ульянов. И получается, что поэма о вольнодумных борцах за революцию, и их противниках. Ленин - центральная фигура поэмы, но важен и фон, его взрастивший – время, предтечи и сподвижники, но "людей неинтересных в мире нет", они интересны сами по себе - поэт мастерски умеет описывать самого простого героя, что говорить об интересных? И эти герои - не идолы, а живые люди со своими слабостями, болезнями. И устами профессора Лесфарга он произносит вошедшее в перестройку слово "Гласность".
Эта поэма - экскурс во вчера, позволивший понять Сегодня и даже Завтра, которое произойдет в конце 20 го века.
В 1978 году прошел слух о самоубийстве Евтушенко. В это же время в Чили произошел переворот, и установилась диктатура генерала Пиночета. Поэт пишет поэму "Голубь из Сантьяго" о чилийских событиях. Сальвадор Альенде, левый социалист, не захотел и не смог предотвратить готовящегося переворота пиночетовцев. Все симпатии на стороне Альенде, которого "погубила чистоплотность". Евтушенко поднимает вопрос: допустимо ли уничтожать тех, кто может быть виновен в трагедии? Альенде не захотел предотвратить готовящийся мятеж. Но "кровь невинных меняет направление дороги и правильной она не может быть". Евтушенко был антисталинистом, и выступал против, когда это было не очень-то принято. Он вполне застал эту пору, когда исчезали прежние герои. От сталинизма у него самого пострадали два деда. Крайности сходятся, и автор на перепутье. Поэт поднимает еще один важный вопрос - двойственности. Он рассказывает историю, основанную на реальном случае. Двадцатилетний чилиец Энрике в жизни все время вынужден выбирать: между отцом и матерью, живущими раздельно, между сорокалетней актрисой, желающей продлить молодость, и девушкой-ровесницей, он художник, но и в высоких материях не все гладко - там идет спор между классикой и авангардом. Его два друга - жестянщики священник олицетворяют ультралевизну и консерватизм. Энрике -"над схваткой", но он вынужден разрываться между двумя конфликтующими друзьями. Надвое раскалывается и кинозал - символ народа, где половина "за" Альенде, и половина "против". Двойственнен и сам Альенде, не сумевший справиться со стихией хаоса.
"Как хорошо и просто быть бездушным
Безвыходно - родившимся с душой".
И эта двойственность героя во всем получает свою трагическую развязку. Юноша погибает, параллельно убив морально своих родных, друзей и...невинного голубя. Евгений Евтушенко подчеркивает параллель с собой. И он часто раздвоен, и сам подумывал на эту тему
"Все в моей жизни так переломалось,
Что это невозможно было склеить" И его обвиняли во всех грехах, в шаге влево или вправо. И те же тяжелые телефонные звонки...
Евтушенко касается темы фашизма, к сожалению неизжитого пишет про "подонков, с фашистинкой до времени прикрытой". Фашизм это не только Гитлер или Муссолини - он вырастает снизу, от злобы и подлости. "Я ненавижу смерть" - рефреном звучат слова поэта.
Читателей всегда интересует биография поэта. Это - ключ к пониманию творчества. И приоткрыв завесу своих корней, Евгений Евтушенко пишет поэму "Мама и нейтронная бомба". Лучшая биография - это автобиография самого поэта, и вопрос о его прошлом, наконец, в этой поэме находит ответ.
Биография и очерк творчества













Биография и очерк творчества
Отец Евгения Евтушенко геолог и поэт-любитель А. Р. Гангнус (1910-1976).
В 1944, по возвращении из эвакуации со станции Зима в Москву, мать поэта, Зинаида Ермолаевна Евтушенко (1910-2002), поменяла фамилию сына на свою девичью (об этом - в поэме «Мама и нейтронная бомба»), - при оформлении документов для смены фамилии, была сознательно допущена ошибка в дате рождения: записали 1933 г., чтобы не получать пропуска, который положено было иметь в 12 лет.
Начал печататься в 1949, первое стихотворение опубликованно в газете «Советский спорт».
С 1952 по 1957 г. учился в Литературном институте им. М. Горького. Исключён за «дисциплинарные взыскания», а также - за поддержку романа Дудинцева «Не хлебом единым».
В 1952 году выходит первая книга стихов «Разведчики грядущего», - впоследствии автор оценил её, как юношескую и незрелую.
В 1952 году стал самым молодым членом Союза писателей СССР, минуя ступень кандидата в члены СП.
«Меня приняли в Литературный институт без аттестата зрелости и почти одновременно в Союз писателей, в обоих случаях сочтя достаточным основанием мою книгу. Но я знал ей цену. И я хотел писать по-другому». - Евтушенко, «Преждевременная автобиография».
В последующие годы печатает несколько сборников, которые приобретают большую популярность («Третий снег» (1955), «Шоссе энтузиастов» (1956), «Обещание» (1957), «Стихи разных лет» (1959), «Яблоко» (1960), «Нежность» (1962), «Взмах руки» (1962)).
Появление молодого поэта на литературной сцене совпало с хрущёвской оттепелью и частичной либерализацией советского общества. Свежие и яркие стихи Евтушенко резонировали с позитивными настроениями молодёжи.
Одним из символов оттепели стали вечера в Большой Аудитории Политехнического музея, в которых вместе с Робертом Рождественским, Беллой Ахмадулиной, Булатом Окуджавой и другими поэтами волны 1960-х годов, также принимал участие Евтушенко. На поэтических вечерах в Политехническом неоднозначно относились к трем авторам: Евтушенко, Вознесенскому, Ахмадулиной.
Одно из первых публичных выступлений Е. Евтушенко перед большой аудиторией состоялось в Центральном лектории Харькова в 1961 году. Организатором этого выступления был харьковский литературовед Л. Я. Лившиц.
Произведения его отличает широкая гамма настроений и жанровое разнообразие. Первые строки из пафосного вступления к поэме «Братская ГЭС» (1965): «Поэт в России больше чем поэт», - манифест творчества самого Евтушенко и крылатая фраза, которая устойчиво вошла в обиход. Поэту не чужда тонкая и интимная лирика: стихотворение «Бывало спит у ног собака» (1955). В поэме «Северная Надбавка» (1977) слагает настоящую оду пиву - любимому народному напитку, которого тогда так не хватало на Дальнем Севере. Поэт затрагивает самые разные, в том числе откровенно политические, темы.
Евтушенко объездил весь Советский Союз и весь Земной шар в поисках своих тем и героев. Пишет он и о людях труда, - зверобоях, строителях, геологах… («Северная надбавка», «Катер Связи»). Несколько поэм и циклов стихотворений посвящено зарубежной и антивоенной тематике: «Под кожей Статуи Свободы», «Коррида», «Итальянский цикл», «Голубь в Сантьяго», «Мама и нейтронная бомба».
Это поэма в прозе о мире и войне и возможной ядерной...
Он - сын МОПРовки, и в поэме лейтмотивом проходит борьба МОПРа и Роллинг Стоун - западной маскультуры, которая в итоге сейчас победила... Мать поэта пела в войну, и надорвала голос. Отдельная тема - Иисус Христос. Евгений Александрович был пионером, но он - за бога в душе, и переживает, что взорвали храм Христа-спасителя. В нем слились две крови - комсомолка - мать, и отец "удивительно некомсомольский".
Автор хлебнул все реалии войны, в том числе и безотцовщину, бедность, его отчим ушел от них, когда родилась сестренка «ребенок нон-грата» . И тогда, переписывая рапортички композиторов в помощь маме, автор задумывается и о своей славе. Поэт пишет о своей юности, первых ростках капитализма, богатых "стилягах" - детях элиты, а потом, в США он сам уже на равных с этими стилягами. Поэт обнажает темные стороны жизни - наркоманию всех мастей, пьянство, вещизм, и "наркомания власти и денег". А апофеоз всех - "лидер" наркоманов - "атомный наркоман".
Любая война - разрушение и смерть. Перед глазами проносится Освенцим, и поэт описывает жуткую бутафорию елки в пораженных войной странах. А что будет при ядерной войне? И поэт, с присущей ему богатой фантазией рисует подробно, пусть и немного затянуто, жуткую картину апокалипсиса ядерной войны - последней из войн. от которой не спасет даже бункер. Завтра может быть не светлым, а страшным. Мама поэта тонко замечает "Боже, до чего доводит жадность к вещам. Из-за этого, наверное, и придумали нейтронную бомбу". Войны боятся все герои и бывший стиляга Лева, и «профессор с глазами карбонария», а поэту ближе всего - подростки-пацифисты из Перуджи, написавшие "остановить нейтронную бомбу"!
Эта поэма сводит воедино нити жизни и мировоззрения поэта. Это - сильнейшая антивоенная поэма.
Евтушенко - не только поэт. Он -прекрасный чтец стихов, актер, режиссер...Он - многогранно одаренный человек.
ЕВТУШЕНКОВЕДЕНИЕ
В 1978 году в стихотворении, посвященном Юрию Нехорошеву, поэт констатирует с юмором «появились евтушенковеды». Но это появление не так плохо, и не случайно – это значит, что поэт достиг существенного уровня!
Об этих людях и о этапах своей биографии пишет Евтушенко в книге «Волчий билет». По его словам, первый евтушенковед был из Иркутска. В 1996 году В. Прищепа выпускает монографию «Семинарий» где сделан уникальный обзор и каталог всех граней творчества Евгения Евтушенко за прошедшие годы.
В этой книге поэт упоминает «евтушенковеда номер один – подводника Юру Нехорошева.» Интересно, что по словам Евтушенко, что тот начал серьезно изучать его творчество во время Карибского кризиса. « Евтушенковед Номер Один знал назубок всю «евтушенкиану», состоящую главным образом из разоблачений меня. Он меня не идеализировал, но не любил тех, кто меня не любил.» Ю. Нехорошев создал «Союз евтушенковедов», первый съезд которого ему все-таки удалось провести. В этом союзе состояли евтушенковеды-москвичи – председатель шахматного клуба, подводник, кибернетик, начальник охраны типографии, анестезиолог и его жена-кардиолог, ленинградцы – фармацевт, инженер, донецкий проектировщик, иркутский капитан милиции, зиминский журналист, алтайский филолог, мурманский народный депутат России…»
Евтушенковеды выступали с чтением стихов Евгения Евтушенко по всему Советскому Союзу …
Юрий Нехорошев написал «Библиографический указатель». Он – автор нескольких Собраний сочинений поэта и библиографических справочников (Нехорошев Ю., Шитов А. - Челябинск, 1981; Ю. С. Нехорошев - М.: Книга, 1984, т. 7), в которых даны многие критические рецензии, статьи, авторефераты диссертаций о произведениях писателя 1949-1982 гг
На сегодня о поэзии Е.Евтушенко написаны множество статей в журналах, книг и кандидатских и докторских диссертаций.
Наиболее яркий евтушенковед - Валерий Прищепа – уроженец Братского района. Закончил филфак Иркутского госуниверситета, ныне – профессор кафедры литературы Хакасского государственного университета. Защитил кандидатскую и докторскую диссертации по творчеству Евтушенко. Его коллега, Виталий Комин – иркутский журналист, в 1940–1950-е годы учился, жил и работал в Зиме. Более 50 лет он занимается изучением жизни и творчества поэта, сопровождал Евтушенко в его многочисленных поездках по Сибири
В журнале «Иркутский писатель» 1 за 2014 год, профессор В. Зоркин опубликовал статью «Вклад иркутян в евтушенковедение». Он высоко оценивает монографию иркутского журналиста В. Комина и абаканца, доктора филологических наук, В. Прищепы «Зима – столица Евгения Евтушенко», вышедшую в Иркутске в 2013 году, отмечает, что «подобных исследований ни в России, ни тем более за рубежом на сегодняшний день не существует…» Это далеко не первое обращение к творчеству нашего земляка. 22 июля 2015 года в ЗАО “Гелиос» (г. Братск) состоялась презентация книги «По ступеням лет», посвящённая поэту Евгению Евтушенко. Представляли книгу её авторы В.В.Комин и В.П.Прищепа, известные евтушенковеды. Для авторов, Виталия Комина и Валерия Прищепы. Совместно Виталий Комин и Валерий Прищепа ранее выпустили книги «Зима – столица Евгения Евтушенко» и «Он пришёл в XXI век: творческий путь Евгения Евтушенко».
Журналист Виталий Комин и профессор Хакасского университета Валерий Прищепа очень подробно рассказали о работе над новой книгой и представили документальный фильм о недавним посещении поэта городов Иркутска, Зимы и Ангарска. Руководство завода, в лице Смирнова Андрея Владимировича, а также все почитатели поэта пожелали авторам удачи в издании других интересных работ из запланированной ими серии «По ступеням лет». Ожидалось, что в этой серии будет 10 томов. Но при жизни поэта вышло только две. Недавно сибирские авторы завершили работу над третьей книгой...
Евгений Евтушенко умер 1 апреля в США в госпитале на 85м году жизни...

ЛИТЕРАТУРА:
1 Евгений Евтушенко. Собрание сочинений в 3 томах. МОСКВА, «Художественная литература», 1984 г.
2 Рунин Б. Уроки одной поэтической биографии (Заметки о лирике Евг. Евтушенко). – Вопросы литературы, 1969, № 2
3 Нехорошев Ю., Шитов А. Евгений Евтушенко. Научно-вспомогательный библиографический указатель. Челябинск, 1981
4 Сидоров Е. Евгений Евтушенко: Личность и творчество. М., 1995
5 Артемов В., Прищепа В. Человек, которого не победили: Критико-биографический очерк жизни и творчества Е.Евтушенко. Абакан, 1996

Евгений Александрович Евтушенко родился 18 июля 1932 г. в Сибири (10. Рис. 31). Вырос в Москве. На долю семьи выпало множество испытаний, однако разностороннее развитие детей всегда было на первом месте у этой семьи.

С детства Евтушенко был привязан к книгам. Родители учили сына познавать мир с помощью книг и регулярного общения. Евтушенко вспоминает: «Отец часами мог рассказывать мне, еще несмышленому ребенку, и о падении Вавилона, и об испанской инквизиции, и о войне Алой и Белой роз, и о Вильгельме Оранском... Благодаря отцу я уже в 6 лет научился читать и писать, залпом читал без разбора Дюма, Флобера, Боккаччо, Сервантеса и Уэллса. В моей голове был невообразимый винегрет. Я жил в иллюзорном мире, не замечал никого и ничего вокруг...». «Он любил поэзию и свою любовь передал мне. Прекрасно читал на память и, если я что-то не понимал, объяснял, но не рационально, а именно красотой чтения, подчёркиванием ритмической, образной силы строк, и не только Пушкина и Лермонтова, но и современных поэтов, упиваясь стихом, особенно понравившемся ему» . Также отец водил его на поэтические вечера. Не удивительно, что его сын начал рано писать стихи.

Мать прививала Евгению любовь к искусству. Зинаида Ивановна была солисткой театра имени Станиславского, постоянно гастролировала по стране. Ее частыми гостями были артисты, которые в будущем стали знаменитыми на эстрадной сцене. Научила сына великолепно играть на фортепиано. Он рос очень эрудированным ребенком и многие сверстники даже завидовали ему.

В 1952 г. Евтушенко входит в состав Союза писателей СССР, причем он являлся самым молодым в этом сообществе. Продолжает принимать участие в поэтических вечерах рядом с устоявшимися и известными поэтами.

Евтушенко безразмерен, парадоксален, непредсказуем и, несмотря на исповедальность многих его произведений, весьма многосложен и неоднозначен.

Поэта Евгения Евтушенко можно назвать поэтом-гражданином. Мироощущение, умонастроение его складывались под воздействием сдвигов в самосознании общества, вызванных первыми разоблачениями культа личности Сталина. При всей тогдашней робости, половинчатости, непоследовательности поэты стимулировали начавшееся отречение от идеологии и морали сталинизма, создавали в жизни новый духовный климат «оттепели». Обнадёживающие ветры перемен молодой Е. Евтушенко почувствовал раньше и воспринял острее многих.

Его поэзия касается, пожалуй, каждого уголка жизни: Родина, история, время, отношения, творчество, дружба. В первых его произведениях отразилось влияние творчества Маяковского, в частности в форме. Однако с первых стихов определилась его манера: разнообразие образных средств, разговорность интонации, честность, простодушие, противоречивость и бунтарство лирического героя и т.д. Писатель много путешествует, побывав на всех континентах, кроме Антарктиды. Это помогло ему научиться мастерски читать человеческие души.

Евтушенко принимает все очень близко, его взгляд на мир поражает. Так, например, он по-особенному понимает Родину, как живое существо. Говорит, что она состоит из женщин, детей, людей, которых мы встретили в жизни. Родина – это не набор политических лозунгов и фраз. Любовь к Родине – это не любовь к политической системе. Это даже не любовь к природе (хотя природа тоже живое существо), но прежде всего это люди.

«Не сотвори из Родины кумира,

но и не рвись в её поводыри.

Спасибо, что она тебя вскормила,

но на коленях не благодари.

Она сама во многом виновата,

и все мы виноваты вместе с ней.

Обожествлять Россию - пошловато,

но презирать её - ещё пошлей».

Поэт пишет от собственного лица. Не мудрено, что открытие чужих душ началось с открытия самого себя. И исследовав себя, он не боится заявить громко во всеуслышание о результатах:

«Я разный -

я натруженный и праздный.

и нецелесообразный.

Я весь несовместимый,

неудобный,

застенчивый и наглый,

злой и добрый…».

Некоторые обвиняли его в разнообразие интересов, однако это делает автора неповторимым в своем роде. Взаимоотношения Евтушенко с критикой – тема особая и зачастую драматичная. Поэт прав, сетуя на её чрезмерное пристрастие к себе:

«Мне и везло, и не везло.

Одни, галдя, меня хвалили

И мёд мне на дорогу лили,

Другие дёготь лили зло».

Многие критики не понимали и не принимали произведения поэта. Он всегда был во главе каких-то скандалов и провокаций. Однако самый строгий критик в его творчестве – это он сам.

Его называют поэтом Времени и каждодневности, поэтом немедленного отклика, а также глубоким интернационалистом.

Евтушенко создал галерею лирических портретов, тем самым подтвердив свою известную строку: «Людей неинтересных в мире нет». Любовью к людям поэт выражает любовь к Родине. К любви и к женщине он относится почтительно, возвышая их, пишет трогательно и с особым теплом.

В конце 90-х гг. и в первые годы нового века заметно снижение поэтической активности Евтушенко. Объясняется это не только длительным пребыванием на преподавательской работе в США, но и всё более интенсивными творческими исканиями в других литературных жанрах и видах искусства.

Кроме стихов автор также пишет поэмы, рассказы, песни (поэт-песенник), статьи и даже несколько романов и повестей. Он работал в мире кино: сценаристом, режиссером и актером, в театре, читая стихи со сцены и участвуя в постановке пьес.

Как поэт-гражданин он безбоязненно выступал в поддержку преследуемых талантов, в защиту достоинства литературы и искусства, свободы творчества, прав человека.

Произведения Евтушенко переведены более чем на 70 языков, они изданы во многих странах мира. В 1991 г. Евтушенко подписывает контракт преподавать в одном университете в США. Он забирает свою семью и уезжает на постоянное место жительство в Америку, где живет по настоящее время.

Был женат четыре раза. С 1954 г. состоял в браке с известной поэтессой Изабеллой Ахмадулиной. Вторая супруга - Галина Сокол-Луконина (брак заключен в 1961 г.), третья - Джен Батлер, ирландка (с 1978 г.). В настоящее время его супруга - Мария Владимировна (1961 г.р.), врач, филолог. У Евгения Евтушенко пять сыновей.

В 2007 г. состоялась премьера рок-оперы «Идут белые снеги» композитора Глеба Мая на стихи Евгения Евтушенко.

Он награжден орденами «Знак Почета» (1969 г.), Трудового Красного Знамени (1983 г.), Дружбы народов (1993 г.), «За заслуги перед Отечеством» III степени (2004 г.).

Лауреат Государственной премии СССР (1984 г.), Государственной премии РФ в области литературы и искусства (2009 г.), премии «Тэфи» за лучшую просветительскую программу «Поэт в России - больше, чем поэт» (1998 г.) и др.

Почетный член Российской академии художеств, Американской академии искусств, Академии изящных искусств в Малаге, действительный член Европейской академии искусств и наук. Почетный профессор «Нonoris Causa» Университета новой школы в Нью-Йорке и Королевского колледжа в Квинсе. Профессор в Питсбургском университете, в университете Санто- Доминго.

Почетный гражданин г. Петрозаводска.

17 июля 2010 г. Евгений Евтушенко открыл в Переделкино собственный музей, который он завещал государству. Планируется, что «Музей-галерея Евтушенко» станет филиалом Государственного центрального музея современной истории России.

В 1994 г. его именем названа малая планета Солнечной систем.

2.2 Несколько слов о стихах, выбранных для иллюстрирования

Первое стихотворение, которое сразу бросилось мне в глаза, считают программным к творчеству писателя.

Я разный -

я натруженный и праздный.

и нецелесообразный.

Я весь несовместимый,

неудобный,

застенчивый и наглый,

злой и добрый.

Я так люблю,

чтоб все перемежалось!

И столько всякого во мне перемешалось

от запада

и до востока,

от зависти

и до восторга!

Я знаю - вы мне скажете:

"Где цельность?"

О, в этом всем огромная есть ценность!

Я вам необходим.

Я доверху завален,

как сеном молодым

сквозь ветки, свет и щебет,

сквозь щели!

Да здравствуют движение и жаркость,

и жадность,

торжествующая жадность!

Границы мне мешают...

Мне неловко

не знать Буэнос-Айреса,

Нью-Йорка.

Хочу шататься, сколько надо, Лондоном,

со всеми говорить -

пускай на ломаном.

Мальчишкой,

на автобусе повисшим,

Хочу проехать утренним Парижем!

Хочу искусства разного,

Пусть мне искусство не дает житья

и обступает пусть со всех сторон...

Да я и так искусством осажден.

Я в самом разном сам собой увиден.

Мне близки

и Есенин,

и Уитмен,

и Мусоргским охваченная сцена,

и девственные линии Гогена.

Мне нравится

и на коньках кататься,

и, черкая пером,

не спать ночей.

Мне нравится

в лицо врагу смеяться

и женщину нести через ручей.

Вгрызаюсь в книги

и дрова таскаю,

чего-то смутного ищу,

и алыми морозными кусками

арбуза августовского хрущу.

Пою и пью,

не думая о смерти,

раскинув руки,

падаю в траву,

и если я умру

на белом свете,

то я умру от счастья,

что живу.

В то время, когда Евтушенко начал печататься, для многих поэтов существовал обобщенный образ лирического героя. Про это стихотворение уже было немного сказано. Прочитав немного о его деятельности, становится понятно, что заявленную программу Евтушенко выполнил сполна. Стихи эти знаменовали собой поворот к более пристальному взгляду на человеческий характер, а не просто появление нового лирического героя.

Стихотворение очень гармоничное не только жизни писателя, но и в самой структуре. Лирический герой мечется. Он понимает, что перед ним необъятный мир, который богат на историю, культуру, характеры, события и т.д. Ему интересно все и сразу, т.к. он понимает благодаря своей образованности и широте души, что ценно абсолютно все. Его стремление попробовать и окунуться во все абсолютно понятно. Он смело мечтает, действует, творит. Не боится ничего. Мир не делится на хорошее и плохое. В нем воплотилась вся динамика современной жизни, стремление знать и почувствовать все, что может предложить человеку жизнь. Только тогда не страшна смерть, ведь зачем ее бояться, если прожил столь насыщенный век. И только тогда себя по праву можно назвать творцом искусства.

Продолжение этого буйства стремлений и желаний становится следующее стихотворение. Однако в нем появляется новая тема, столь классическая для литературы: тема любви.

Нет, мне ни в чем не надо половины!

Мне – дай все небо! Землю всю положь!

Моря и реки, горные лавины

Мои – не соглашаюсь на дележ!

Нет, жизнь, меня ты не заластишь частью.

Все полностью! Мне это по плечу!

Я не хочу ни половины счастья,

Ни половины горя не хочу!

Хочу лишь половину той подушки,

Где, бережно прижатое к щеке,

Беспомощной звездой, звездой падучей

Кольцо мерцает на твоей руке.

Пожалуй, все же в бушующем мире лирического героя есть сила, которая его защищает, успокаивает, дает возможность набраться силами для новых побед: это семья и любовь. Какой бы ни была насыщенной жизнь, однако и для такой натуры необходима родная душа. Любовь, как тихая гавань, в которой можно подумать о Вечном.

Следующее стихотворение очень поразило меня. Оно способно затронуть самые потаенные уголки сердца и задуматься. Поэтический текст словно продолжает классическую тему русской литературе о маленьком человеке, который живет своей жизнью и всем кажется серым и неинтересным. А ведь если бы можно было по-настоящему читать людские души! Не догадываться, не воспринимать их через призму себя, не коверкать смысл через ненужные слова, а общаться интуитивно, духовно. Тогда мы бы смогли оценить мир и потрясающий опыт каждого, даже самого маленького человека.

Казалось бы, человек проживает достаточно большой срок, однако как мало мы успеваем узнать о тех, кто рядом с нами. Как мало мы успеваем сказать друг другу по-настоящему ценных слов. И когда люди умирают, остается лишь некий образ от них, материальный мир, но духовное богатство исчезает навсегда.

Поэт призывает к внимательному и бережному отношению к человеку, к его духовному миру, тонкости мировосприятия, к пониманию его индивидуальной ценности. Это стихотворение-упрек, стихотворение-призыв.

Сравнение человека с миром высоко поднимает значение духовного начала в нем: воспринятых от предыдущих поколений и сформированных в индивидуальном опыте интеллектуальных, эмоциональных, нравственных ценностей; человек - мир, планета, он имеет «тайный личный мир», который умирает вместе со смертью самого человека, несмотря на то, что людям остаются творения его рук и ума. Сравнение с мирами людей говорит об огромности тех духовных ценностей, что делают человека индивидуальной личностью и составляют его основное достояние.

Его лирика философская. Жизнь и смерть являются привычными составляющими этой лирики. Человек – это загадка, ведь каждый проживает свой неповторимый опыт в этом многогранном мире, о котором автор писал в прошлых стихотворениях. Строфы проникнуты грустью и восторгом (снова два, пожалуй, непримиримых состояния).

Людей неинтересных в мире нет.

Их судьбы - как истории планет.

У каждой все особое, свое,

и нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил

и с этой незаметностью дружил,

он интересен был среди людей

самой незаметностью своей.

У каждого - свой тайный личный мир.

Есть в мире этом самый лучший миг.

Есть в мире этом самый страшный час,

но это все неведомо для нас.

И если умирает человек,

с ним умирает первый его снег,

и первый поцелуй, и первый бой...

Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,

машины и художников холсты,

да, многому остаться суждено,

но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры.

Не люди умирают, а миры.

Людей мы помним, грешных и земных.

А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,

что знаем о единственной своей?

И про отца родного своего

мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди... Их не возвратить.

Их тайные миры не возродить.

И каждый раз мне хочется опять

от этой невозвратности кричать.

Песня написана Микаэлом Таривердиевым на стихи Евгения Евтушенко. Это стихотворение было создано в 1957 г., примерно за 18 лет до появления фильма «Ирония судьбы». Называлось оно «Б. Ахмадулиной». К тому времени поэт был женат на поэтессе Белле Ахмадулинной уже три года. На её стих «По улице моей...» в этом фильме тоже звучит песня.

Еще одно потрясающее, очень душевное произведение. В нем уже нет той лихорадочности жизни, что слышится в предыдущих стихах. Лирический герой чувствует «осатаненность». Мне кажется, что здесь показана обратная сторона суматошного многогранного мира. Не умея «читать» души друг друга, увлекаясь самой жизнью, думая о простых приземленных вещах, у людей нет сил, возможности или желания отыскать ту родственную душу, которая бы подарила покой, о котором говорил ранее автор. Лирический герой окружен большим количеством людей именуемых друзьями, любимыми, однако его подсознание подсказывает ему, что он живет не своей жизнью, что он упускает что-то важное.

Близость с чужими по духу людьми порождает в результате не нужные раздоры, расставания, переживания и, как следствие, разочарование. Жизнь словно проходит мимо, ведь не найдено самого главного – гармонии.

Со мною вот что происходит:

ко мне мой старый друг не ходит,

а ходят в мелкой суете

разнообразные не те.

не с теми ходит где-то

и тоже понимает это,

и наш раздор необъясним,

и оба мучимся мы с ним.

Со мною вот что происходит:

совсем не та ко мне приходит,

мне руки на плечи кладёт

и у другой меня крадёт.

скажите, бога ради,

кому на плечи руки класть?

у которой я украден,

в отместку тоже станет красть.

Не сразу этим же ответит,

а будет жить с собой в борьбе

и неосознанно наметит

кого-то дальнего себе.

О, сколько нервных

и недужных,

ненужных связей,

дружб ненужных!

Во мне уже осатаненность!

О, кто-нибудь,

чужих людей

соединенность

и разобщенность

близких душ!

И последнее стихотворение, на котором было остановлено внимание:

БЛАГОДАРНОСТЬ

Она сказала: «Он уже уснул!»,-

задернув полог над кроваткой сына,

и верхний свет неловко погасила,

и, съежившись, халат упал на стул.

Мы с ней не говорили про любовь,

Она шептала что-то, чуть картавя,

звук «р», как виноградину, катая

за белою оградою зубов.

«А знаешь: я ведь плюнула давно

на жизнь свою...

И вдруг так огорошить!

Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.

И вдруг - я снова женщина... Смешно?»

Быть благодарным - это мой был долг.

Ища защиту в беззащитном теле,

зарылся я, зафлаженный, как волк,

в доверчивый сугроб ее постели.

Но, как волчонок загнанный, одна,

она в слезах мне щеки обшептала.

и то, что благодарна мне она,

меня стыдом студеным обжигало.

Мне б окружить ее блокадой рифм,

теряться, то бледнея, то краснея,

но женщина! меня! благодарит!

за то, что я! мужчина! нежен с нею!

Как получиться в мире так могло?

Забыв про смысл ее первопричинный,

мы женщину сместили. Мы ее

унизили до равенства с мужчиной.

Какой занятный общества этап,

коварно подготовленный веками:

мужчины стали чем-то вроде баб,

а женщины - почти что мужиками.

О, господи, как сгиб ее плеча

мне вмялся в пальцы голодно и голо

и как глаза неведомого пола

преображались в женские, крича!

Потом их сумрак полузаволок.

Они мерцали тихими свечами...

Как мало надо женщине - мой Бог! Чтобы ее за женщину считали.

Очень трогательное и вместе с тем грустное стихотворение, отражающее стремительно развивающуюся ситуацию современности, когда женщины теряют свою природную гармонию, созерцательность, чувство уважение к себе и своим корням. В бешеном ритме жизни на хрупкие плечи ложится тяжкий груз забот. Обесценивание брачного союза и отношений приводит к одиночеству и самоуничтожению. Все это особенно губительно для женской сущности, чье предназначение привносить в мир гармонию, связь с жизнью, лоном природы, рода. Одиночество приводит к депрессии и комплексам, а те, в свою очередь полностью уничтожают самоуважение. Как следствие встречаются потерянные люди, сближаются. Но их близость не продиктована природным единением. Скорее это защита, своеобразная подпитка для сердец и одичалых душ. Здесь нет места любви. Однако есть понимание, жалость, что приводит к само рефлексии.

Евтушенко с раннего детства считал и ощущал себя Поэтом. Это видно из его ранних стихов, впервые опубликованных в первом томе его Собрания сочинений в 8 томах. Датированы они 1937, 1938, 1939 годами. Совсем не умильные вирши, а талантливые пробы пера (или карандаша) 5-7-летнего ребенка. Его сочинительство и опыты поддерживаются родителями, а затем и школьными учителями, которые активно участвуют в развитии его способностей.

В Зиме прошли незабываемые детские годы Евгения Евтушенко. "Откуда родом я? Я с некой / сибирской станции Зима..." Этому городу посвящены одни из самых пронзительных его лирических стихотворений и многие главы ранних поэм.

Поэт рос и учился в Москве, куда переехал в 1947 году, посещал поэтическую студию Дома пионеров. Был студентом Литературного института, в 1957 году исключен за выступления в защиту романа В. Дудинцева "Не хлебом единым". Печататься начал в 16 лет. Первые публикации стихов в газете "Советский спорт" датированы 1949 годом. Принятый в Союз писателей СССР в 1952 году, стал самым молодым его членом.

Первая книга - "Разведчики грядущего" (1952) - несла родовые приметы декларативной, лозунговой, пафосно-бодряческой поэзии рубежа 1940-50-х годов. Но тем же годом, что и книга, датированы стихотворения "Вагон" и "Перед встречей", которые Евтушенко без малого четверть века спустя в статье "Воспитание поэзией" (1975) назовет "началом... серьезной работы" в литературе.

Подлинно дебютными стали не первая "ходульно-романтическая книжка", как аттестует сегодня "Разведчики грядущего" сам поэт, и даже не вторая - "Третий снег" (1955), а третья - "Шоссе энтузиастов" (1956) и четвертая - "Обещание" (1957) книги, а также поэма "Станция Зима" (1953-56). Именно в этих сборниках и поэме Евтушенко осознает себя поэтом нового, вступающего в жизнь поколения, которое позже назовут поколением "шестидесятников", и громко заявляет об этом программным стихотворением "Лучшим из поколения".

Начало 1960-х годов – Евтушенко, одним из первых среди поэтов, выходит на эстраду. Сначала он читает свои стихи со сцены Политехнического музея, позже начинает собирать стадионы. В этот же период Евтушенко начинает писать песни. Первой стала "Хотят ли русские войны" (композитор Э. Колмановский, первый исполнитель Марк Бернес). Позже в соавторстве с Колмановским было написано еще несколько песен: "Вальс о вальсе", "Бежит река", "Родина моя", "В городе дождь", "Убийцы ходят по земле", "Белые снеги" и другие. Позже Евтушенко в качестве поэта-песенника работал и с другими композиторами: А. Эшпаем, Ю. Саулъским, Н. Богословским, М. Таривердиевым, Е. Крылатовым…

1959 год – в журнале "Юность" напечатан первый рассказ Е.Евтушенко "Четвертая Мещанская". 1963 год – в печати появляется второй рассказ Е. Евтушенко «Куриный бог».

Мироощущение, умонастроение поэта складывались под воздействием сдвигов в самосознании общества, вызванных первыми разоблачениями культа личности Сталина.

Воссоздавая обобщенный портрет молодого современника "оттепели", Е. Евтушенко пишет собственный портрет, вбирающий духовные реалии как общественной, так и литературной жизни. Для выражения и утверждения ее поэт находит броские афористичные формулы, воспринимавшиеся полемическим знаком нового антисталинского мышления: "Усердье в подозреньях не заслуга. / Слепой судья народу не слуга. / Страшнее, чем принять врага за друга, / принять поспешно друга за врага". Или: "И лезут в соколы ужи, / сменив, с учетом современности, / приспособленчество ко лжи / приспособленчеством ко смелости".

С молодым задором декларируя собственную разность, поэт упивается разнообразием окружающего его мира и жизни и искусства, готов вобрать его в себя во всем всеохватном богатстве. Отсюда буйное жизнелюбие и программного стихотворения "Пролог", и других созвучных стихов рубежа 1950-60-х годов, проникнутых той же неуемной радостью бытия, жадностью ко всем его - и не одним только прекрасным - мгновениям, остановить, объять которые неудержимо спешит поэт. Как бы декларативно ни звучали при этом иные его стихи, в них нет и тени бездумного бодрячества, охотно поощрявшегося официозной критикой, - речь о максимализме социальной позиции и нравственной программы, которые провозглашает и отстаивает "возмутительно нелогичный, непростительно молодой" поэт: "Нет, мне ни в чем не надо половины! / Мне - дай все небо! Землю всю положь!"

Ярость тогдашних охранителей канона вызвала прозаическая "Автобиография", напечатанная во французском еженедельнике "Экспрессо" (1963). Перечитывая "Автобиографию" сейчас, по прошествии 40 лет, ясно видишь: скандал инспирировался намеренно и инициаторами его были идеологи из ЦК КПСС. Велась очередная проработочная кампания по завинчиванию гаек и выкручиванию рук - для острастки и самого Евтушенко, и тех "инакомыслящих", кто оппозиционно воспринял погромные встречи Н.С. Хрущева с творческой интеллигенцией. Лучший ответ на это Е. Евтушенко дал включением фрагментов ранней "Автобиографии" в позднейшие стихи, прозу, статьи автобиографического характера и публикацией ее с небольшими сокращениями в 1989 и 1990 годах.

Идейно-нравственный кодекс поэта был сформулирован не сразу: на исходе 1950-х годов он во весь голос заговорил о гражданственности, хотя дал ей поначалу крайне зыбкое, расплывчатое, приблизительное определение: "Она совсем не понуканье, / а добровольная война. / Она - большое пониманье / и доблесть высшая она". Развивая и углубляя ту же мысль в "Молитве перед поэмой", которой открывается "Братская ГЭС", Евтушенко найдет куда более ясные, четкие определения: "Поэт в России - больше, чем поэт. / В ней суждено поэтами рождаться / лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства, / кому уюта нет, покоя нет".

Впрочем, и эти строки, ставшие хрестоматийными, тоже списывались бы на декларации, если б подтверждением им не были стихи, чье обнародование, будучи актом гражданского мужества, становилось крупным событием как литературной, так и (не в меньшей, если не в большей мере) общественной жизни: "Бабий Яр" (1961), "Наследники Сталина" (1962), "Письмо Есенину" (1965), "Танки идут по Праге" (1968), "Афганский муравей" (1983). Эти вершинные явления гражданской лирики Евтушенко не носили характера одноразового политического действия. Так, "Бабий Яр" прорастает из стихотворения "Охотнорядец" (1957) и в свою очередь отзывается в 1978-м другими созвучными строками: "У русского и у еврея / одна эпоха на двоих, / когда, как хлеб, ломая время, / Россия вырастила их".

Под стать вершинам гражданской поэзии Е. Евтушенко его безбоязненные поступки в поддержку преследуемых талантов, в защиту достоинства литературы и искусства, свободы творчества, прав человека. Таковы многочисленные телеграммы и письма протеста против суда над А. Синявским и Ю. Даниэлем, травли А. Солженицына, советской оккупации Чехословакии, правозащитные акции заступничества за репрессированных диссидентов - генерала П. Григоренко, писателей А. Марченко, З. Крахмальникову, Ф. Светова, поддержка Э. Неизвестного, И. Бродского, В. Войновича.

Частым поездкам по стране, в том числе по русскому Северу и Заполярью, Сибири и Дальнему Востоку, поэт обязан как многими отдельными стихами, так и большими циклами и книгами стихов. Немало путевых впечатлений, наблюдений, встреч влилось в сюжеты поэм - широкая география целенаправленно работает в них на эпическую широкоохватность замысла и темы.

По частоте и протяженности не знают себе равных в писательской среде маршруты зарубежных поездок Е. Евтушенко. Он побывал на всех, кроме Антарктиды, континентах, пользуясь всеми видами транспорта - от комфортабельных лайнеров до индейских пирог - вдоль и поперек исколесил большинство стран. Сбылось-таки: "Да здравствует движение и жаркость, / и жадность, торжествующая жадность! / Границы мне мешают... Мне неловко / не знать Буэнос-Айреса, Нью-Йорка".

Ностальгически вспоминая "первый день поэзии" в так и озаглавленном стихотворении конца 1970-х, Е. Евтушенко восславляет поэзию, которая бросилась «на приступ улиц» в то обнадеживающее "оттепельное" время, "когда на смену словесам затертым / слова живые встали из могил". Своей ораторской патетикой молодого трибуна он больше других способствовал тому, чтобы "происходило чудо оживанья / доверия, рожденного строкой. / Поэзию рождает ожиданье / поэзии народом и страной". Неудивительно, что именно его признали первым трибунным поэтом эстрады и телевидения, площадей и стадионов, да и сам он, не оспаривая этого, всегда горячо ратовал за права слова звучащего. Но ему же принадлежит "осеннее" раздумье, относящееся как раз к шумной поре эстрадных триумфов начала 1960-х: "Прозренья - это дети тишины. / Случилось что-то, видимо, со мной, / и лишь на тишину я полагаюсь..." Кому, как не ему, поэтому было надо энергично опровергать в начале 1970-х годов назойливые противопоставления "тихой" поэзии "громкой", разгадав в них недостойную "игру в свободу от эпохи", опасное сужение диапазона гражданственности? И, следуя себе, провозглашать неприкрашенную правду времени тем единственным критерием, которым надлежит поверять ту и другую? "Поэзия, будь громкой или тихой, - / не будь тихоней лживой никогда!"

Тематическое, жанровое, стилевое многообразие, отличающее лирику Евтушенко, в полной мере характеризует его поэмы. Лирическая исповедальность ранней поэмы "Станция Зима" и эпическая панорамность "Братской ГЭС" - не единственные крайние полюса. При всей их художественной неравнозначности каждая из 19 его поэм отмечена "лица необщим выраженьем". Как ни близка "Братской ГЭС" поэма "Казанский университет" (1970), она и при общей эпической структуре обладает собственным, специфическим своеобразием. Недоброжелатели поэта не без тайного и явного злорадства ставят в вину сам факт написания ее к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина. Между тем "Казанский университет" - не юбилейная поэма о Ленине, который и появляется, собственно, в двух последних главах (всего их 17). Это поэма о передовых традициях русской общественной мысли, "пропущенных" через историю Казанского университета, о традициях просветительства и либерализма, вольнодумия и свободолюбия.

В русскую историю погружены поэмы "Ивановские ситцы" (1976) и "Непрядва" (1980). Первая более ассоциативна, вторая, приуроченная к 800-летию Куликовской битвы, - событийна, хотя в ее образный строй наряду с эпическими картинами повествовательного плана, воссоздающими далекую эпоху, включены лирические и публицистические монологи, стыкующие многовековое прошлое с современностью.

На виртуозном сцеплении многочисленных голосов публики, падкой до будоражащих зрелищ, быка, обреченного на заклание, молодого, но уже отравленного «ядом арены» тореро, приговоренного, пока не погибнет сам, вновь и вновь «убивать по обязанности», и даже пропитанного кровью песка на арене строится поэма "Коррида" (1967). Спустя год волнующая поэта «идея крови», которой оплачены многовековые судьбы человечества, вторгается и в поэму "Под кожей статуи Свободы", где в единую цепь кровопролитных трагедий мировой истории ставятся убийства царевича Дмитрия в древнем Угличе и президента Джона Кеннеди в современном Далласе.

В ключе сюжетных повествований о человеческих судьбах выдержаны поэмы "Снег в Токио" (1974) и "Северная надбавка" (1977). В первой поэмный замысел воплотился в форме притчи о рождении таланта, высвободившегося из оков недвижного, освященного вековым ритуалом семейного быта. Во второй - непритязательная житейская быль произрастает на сугубо российской почве и, поданная в обычном потоке будней, воспринимается их достоверным слепком, содержащим много привычных, легко узнаваемых подробностей и деталей.

Не в изначальном, а в доработанном виде включены в восьмитомное собрание сочинений Е. Евтушенко публицистически ориентированные поэмы "В полный рост" (1969-1973-2000) и "Просека" (1975-2000). То, что разъяснено поэтом в авторском комментарии ко второй, приложимо и к первой: он писал обе четверть и более века «тому назад, совершенно искренне цепляясь за остатки иллюзий, окончательно не убитые... еще со времен "Братской ГЭС"». Нынешний отказ от них едва не побудил к отречению и от поэм. Но поднятая было «рука опустилась, как бы независимо от моей воли, и правильно сделала». Так же правильно, как поступили друзья, редакторы восьмитомника, уговорив автора спасти обе поэмы. Вняв советам, он спас их тем, что убрал излишества публицистики, но сохранил в неприкосновенности реалии минувших десятилетий. «Да, СССР больше нет, и я уверен, что не нужно было реанимировать даже музыку его гимна, но люди-то, которые называли себя советскими, и в том числе я, ... остались». Значит, и чувства, какими они жили, - «это тоже часть истории. А историю из нашей жизни, как показали столькие события, вычеркивать невозможно...»

Синтез эпики и лирики отличает развернутую в пространстве и времени политическую панораму современного мира в поэмах "Мама и нейтронная бомба" (1982) и "Фуку!" (1985). Безусловное первенство принадлежит Е. Евтушенко в изображении таких взаимосвязанных явлений и тенденций агонизирующей советской действительности 1980-х годов, как реанимация сталинизма и возникновение отечественного фашизма.

Евгений Евтушенко сорвал плотную завесу стыдливых умолчаний о легализации русского фашизма и его первой публичной демонстрации в Москве на Пушкинской площади «в день рождения Гитлера / под всевидящим небом России». Тогда, в начале 1980-х, то была действительно «жалкая кучка парней и девчонок», «играющих в свастику». Но, как показало в середине 1990-х появление и сегодня действующих фашистских партий и движений, их военизированных формирований и пропагандистских изданий, тревожный вопрос поэта прозвучал вовремя и даже с опережением: «Как случиться могло, / чтобы эти, как мы говорим, единицы, / уродились в стране / двадцати миллионов и больше - теней? / Что позволило им, / а верней, помогло появиться, / что позволило им / ухватиться за свастику в ней?»

1980 год – выходит книга Е. Евтушенко "Талант есть чудо неслучайное", где собраны его лучшие критические работы.

В поэтическом словаре Евтушенко слово «застой» появилось еще в середине 1970-х годов, то есть задолго до того, как оно вошло в политический лексикон «перестройки». В стихах конца 1970-х - начала 1980-х годов мотив душевного непокоя, разлада с «застойной» эпохой выступает одним из доминирующих. Ключевое понятие «перестройка» появится спустя время, но ощущение тупиковости «доперестроечного» пути уже владеет поэтом. Закономерно поэтому, что он стал одним из тех первых энтузиастов, кто не просто принял идеи «перестройки», но деятельно способствовал их претворению в жизнь. Совместно с академиком А. Сахаровым, А. Адамовичем, Ю. Афанасьевым - как один из сопредседателей «Мемориала», первого массового движения российских демократов. Как общественный деятель, ставший вскоре народным депутатом СССР и возвысивший свой депутатский голос против цензуры и унизительной практики оформления зарубежных выездов, диктата КПСС, ее - от райкомов до ЦК - иерархии в кадровых вопросах и монополии государства на средства производства. Как публицист, активизировавший свои выступления в демократической печати. И как поэт, чья возрожденная вера, обретя новые стимулы, полнозвучно выразила себя в стихах второй половины 1980-х годов: "Пик позора", "Перестройщики перестройки", "Страх гласности", "Так дальше жить нельзя", "Вандея". Последнее - и о литературном бытии, в котором назревал неизбежный раскол Союза писателей СССР, чье монолитное единство оказалось одним из фантомов пропагандистского мифа, исчезнувшим вслед за «гекачепистским» путчем в августе 1991 года.

Стихи 1990-х годов, вошедшие в сборники "Последняя попытка" (1990), "Моя эмиграция" и "Белорусская кровинка" (1991), "Нет лет" (1993), "Золотая загадка моя" (1994), "Поздние слезы" и "Мое самое-самое" (1995), "Бог бывает всеми нами..." (1996), "Медленная любовь" и "Невыливашка" (1997), "Краденые яблоки" (1999), "Между Лубянкой и Политехническим" (2000), "Я прорвусь в двадцать первый век..." (2001) или увидевшие свет в газетных и журнальных публикациях, а также последняя поэма "Тринадцать" (1993-96) свидетельствуют, что в «постперестроечное» творчество Е. Евтушенко вторгаются мотивы иронии и скепсиса, усталости и разочарования.

В конце 1990-х и в первые годы нового века заметно снижение поэтической активности Евтушенко. Объясняется это не только длительным пребыванием на преподавательской работе в США, но и все более интенсивными творческими исканиями в других литературных жанрах и видах искусства. Еще в 1982 году он предстал в качестве романиста, чей первый опыт - "Ягодные места" - вызвал разноречивые, от безоговорочной поддержки до резкого неприятия, отзывы и оценки. Второй роман - "Не умирай прежде смерти" (1993) с подзаголовком "Русская сказка" - при всей калейдоскопичности сюжетных линий, разнобойности населяющих его героев имеет своим направляющим стержнем драматичные ситуации «перестроечной» поры. Заметным явлением современной мемуарной прозы стала книга «Волчий паспорт» (М., 1998).

Итог более чем 20-летней не просто составительской, но исследовательской работы Евтушенко - издание на английском в США (1993) и русском (М.; Минск, 1995) языках антологии русской поэзии XX века «Строфы века», фундаментальный труд (более тысячи страниц, 875 персоналий!). Зарубежный интерес к антологии опирается на объективное признание ее научного значения, в частности, как ценного учебного пособия по университетским курсам истории русской литературы. Логическим продолжением «Строф века» станет еще более фундаментальный труд, завершаемый поэтом, - трехтомник «В начале было Слово». Это антология уже всей русской поэзии, с XI по XXI век, включая «Слово о полку Игореве» в новом «перекладе» на современный русский язык.

Евгений Евтушенко был редактором многих книг, составителем ряда больших и малых антологий, вел творческие вечера поэтов, составлял радио- и телепрограммы, организовывал грамзаписи, сам выступал с чтением стихов А. Блока, Н. Гумилева, В. Маяковского, А. Твардовского, писал статьи, в том числе для конвертов пластинок (об А. Ахматовой, М. Цветаевой, О. Мандельштаме, С. Есенине, С. Кирсанове, Е. Винокурове, А. Межирове, Б. Окуджаве, В. Соколове, Н. Матвеевой, Р. Казаковой и многих других).

Всему творческому пути Евтушенко неотлучно сопутствовал отнюдь не любительский и вовсе не дилетантский интерес к кино. Видимое начало его кинотворчеству положили «поэма в прозе» "Я - Куба" (1963) и кинофильм М. Калатозова и С. Урусевского, снятый по этому сценарию. Благотворную роль творческого стимула наверняка сыграла в дальнейшем дружба с Феллини, близкое знакомство с другими мастерами мирового экрана, а также участие в фильме С. Кулиша "Взлет" (1979), где поэт снялся в главной роли К. Циолковского. (Желание сыграть Сирано де Бержерака в фильме Э. Рязанова не осуществилось: успешно пройдя пробы, Евтушенко решением Комитета кинематографии не был допущен к съемкам.) По собственному сценарию "Детский сад" он поставил одноименный кинофильм (1983), в котором выступил и как режиссер, и как актер. В том же триедином качестве сценариста, режиссера, актера выступил в фильме "Похороны Сталина" (1990).

Не менее чем к экрану поэт творчески привязан и к сцене. И не только как блестящий исполнитель стихов, то и как вначале автор инсценировок и сценических композиций ("На этой тихой улочке" по "Четвертой Мещанской", "Хотят ли русские войны", "Гражданские сумерки" по "Казанскому университету", "Просека", "Коррида" и др.), затем как автор пьес. Некоторые из них становились событиями культурной жизни Москвы - например, "Братская ГЭС" в Московском драмтеатре на М. Бронной (1967), "Под кожей статуи Свободы" в любимовском театре на Таганке (1972), "Благодарю вас навсегда..." в Московском драмтеатре имени М.Н. Ермоловой (2002). Сообщалось о премьерах спектаклей по пьесе Е. Евтушенко "Если бы все датчане были евреями" в Германии и Дании (1998). В 2007 году в спорткомплексе "Олимпийский" состоялась премьера рок-оперы "Идут белые снеги", созданной на стихи Евгения Евтушенко композитором Глебом Маем

Произведения Е. Евтушенко переведены более чем на 70 языков, они изданы во многих странах мира. Только в Советском Союзе, России, а это, следует признать, далеко не большая часть изданного, к 2003 году вышло более 130 книг, в том числе более 10 книг прозы и публицистики, 11 сборников поэтических переводов с языков братских республик и одна - перевод с болгарского, 11 сборников - на языках народов бывшего СССР. За рубежом в дополнение к сказанному отдельными изданиями выходили фотоальбомы, а также эксклюзивные и коллекционные раритеты.

Прозу Е. Евтушенко, кроме упомянутых выше романов, составляют две повести - "Пирл-Харбор" (1967) и "Ардабиола" (1981), а также несколько рассказов. Только в средствах массовой информации рассыпаны сотни, если не тысячи интервью, бесед, выступлений, откликов, писем (в том числе и с его подписью коллективных), ответов на вопросы всевозможных анкет и опросов, изложений речей и высказываний. Пять киносценариев и пьес для театра были опубликованы тоже только в периодике, а фотографии с персональных фотовыставок "Невидимые нити", демонстрировавшихся в 14 городах страны, в Италии и Англии, - в буклетах, проспектах, газетных и журнальных публикациях.

Десятки произведений поэта стимулировали создание музыкальных произведений, начиная от "Бабьего Яра" и главы из "Братской ГЭС", вдохновивших Д. Шостаковича на едва не запрещенную "сверху" Тринадцатую симфонию и высоко оцененную Государственной премией симфоническую поэму для хора и оркестра "Казнь Степана Разина", и кончая популярными песнями "Бежит река, в тумане тает...", "Хотят ли русские войны", "Вальс о вальсе", "А снег повалится, повалится...", "Твои следы", "Спасибо вам за тишину", "Не спеши", "Дай Бог" и другие.