После разгрома на горе Баин-Цаган японское командование больше не

пыталось переправиться через Халхин-Гол. Оно ставило перед своими войсками

более ограниченные цели - уничтожение советско-монгольских войск на

восточном берегу реки.

После продолжительной передышки, перегруппировавшись и подтянув свежие

противник предпринял неожиданную атаку на позиции 149-го стрелкового полка

и батальона 5-й стрелково-пулеметной бригады, только несколько дней тому

назад подошедшей в район боевых действий. Удар был неожиданным, и два

батальона 149-го стрелкового полка стали отходить. Только на рассвете

советские войска сумели закрепиться в районе командного пункта полка,

примерно в трех-четырех километрах от реки. В ночном бою героически погиб

командир 149-го стрелкового полка майор И.М.Ремизов. Ему посмертно было

присвоено звание Героя Советского Союза, а высота, на которой находился его

командный пункт, получила название "Ремизовской".

Утром к месту боев подошли 24-й мотострелковый полк и два батальона

5-й стрелково-пулеметной бригады. После короткой артиллерийской подготовки

советские войска перешли в контратаку и оттеснили противника.

В течение ряда ночей продолжались вражеские атаки.

японцам удалось потеснить один из батальонов 5-й стрелково-пулеметной

бригады и захватить высоту. Дальнейшее их продвижение было приостановлено

огнем артиллерии и контратаками пехоты, действовавшей при поддержке танков.

Только одной японской роте удалось проникнуть в разрыв между нашими

войсками и глубоко вклиниться в советскую оборону. Противник попытался

прорваться к переправе. Эта затея сорвалась, рота закрепилась на одном из

барханов. Стремительной атакой советских танков и пехоты она была полностью

уничтожена. В этом бою геройской смертью пал командир 11-й танковой бригады

комбриг М.П.Яковлев. Он лично вел группу танков 1-го батальона. Когда

следовавшая за танками пехота залегла под огнем противника, он вылез из

машины и с гранатами в руках поднял бойцов в атаку. Раненный, он продолжал

руководить боем, пока его не сразила вражеская пуля.

Еще в начале июля в район боевых действий из Уральского военного

округа стали прибывать части 82-й стрелковой дивизии, пополненной

переброшен на восточный берег Халхин-Гола и занял отведенные ему позиции.

Утром японцы по нему открыли сильный артиллерийский огонь. Молодые, еще не

обстрелянные красноармейцы пришли в замешательство. Самоотверженными

усилиями командиров и политработников возникшее смятение было быстро

ликвидировано. Атаки противника были отбиты при активной помощи артиллерии.

После боя полк был отведен в резерв. С красноармейцами провели

приближенную к боевым условиям учебу. В дальнейшем 603-й полк храбро

сражался и хорошо показал себя во время августовской операции.

приостановлено, и японцы были вынуждены перейти к обороне. Относительное

затишье длилось всего десять дней.

огонь по всему фронту. Одновременно в воздухе появились крупные силы

вражеской авиации для удара по боевым порядкам и тылам советско-монгольских

войск. Их встретили советские истребители. В небе завязались ожесточенные

воздушные бои.

Советская артиллерия молчала, не выдавая своего местонахождения. Час

грохотали японские орудия. Потом на южном участке поднялась пехота. И

только тогда в бой вступили советские пушки. Огнем артиллерии и пулеметов

противник был рассеян и его атака сорвана.

На северном участке японцы начали атаку на полтора часа позднее. Это

дало советской артиллерии возможность сначала, сосредоточив весь огонь на

южном участке, отбить там атаку, затем перенести огонь на другое

направление. Все попытки противника продвинуться вперед были отбиты.

наступление... Огнем советско-монгольских войск все их атаки были отражены

со значительными для японцев потерями.

На ряде участков, воспользовавшись замешательством противника,

вызванным метким огнем артиллерии, советские войска переходили в успешные

контратаки. Убедившись в бесплодности атак, японское командование было

вынуждено перейти к обороне.

Разгром японской группировки в районе горы Баин-Цаган

продемонстрировал превосходство советско-монгольских войск над японскими,

кичившимися своей непобедимостью.

Июльские бои показали, что советско-монгольских войск в районе

конфликта недостаточно, они значительно уступают по численности японским,

хотя и превосходят по количеству танков и бронемашин. Малочисленность

советской пехоты часто приводила к тому, что в системе нашей обороны

имелись уязвимые места. Этим пользовался противник, направляя сюда свои

удары, особенно во время ночных атак.

Советские и монгольские бойцы и командиры в трудных июльских боях

сорвали планы японского командования, стремившегося захватить плацдарм на

восточном берегу Халхин-Гола. Только недостаток сил не позволил им

полностью разгромить противника и отбросить его в Маньчжурию. Однако

удержанный плацдарм обеспечил советско-монгольским войскам выгодные позиции

для дальнейшего перехода в наступление.

Японские войска заняли оборону на линии песчаных барханов в пяти -

восьми километрах восточнее реки Халхин-Гол. Отрывая в сыпучем песке окопы

и строя укрытия, они стали готовиться к новому наступлению.

6-я армия под командованием генерала Огису Риппо. Ей ставилась задача

окружить и уничтожить советско-монгольские войска, находившиеся на

восточном берегу Халхин-Гола. В ее состав входили 23-я и 7-я пехотные

дивизии, полностью укомплектованные по штатам военного времени, отдельный

пехотный полк и четыре отдельных пехотных батальона, три полка баргутской

кавалерии, семь артиллерийских полков (из них четыре тяжелых), два танковых

полка, смешанная бригада Маньчжоу-го, два инженерных полка, ряд отдельных

зенитных и противотанковых батарей, многочисленные вспомогательные войска.

Всего 55 тысяч человек, более 300 орудий и минометов, 1283 пулемета, 135

танков и бронемашин, около 350 самолетов.

Подобное сосредоточение крупных военных сил вынудило Советское

правительство оказать помощь братскому народу МНР в значительных размерах.

Из глубинных районов Советского Союза к Халхин-Голу подтягиваются

новые соединения и части. К середине августа в районе конфликта находились

три стрелковые дивизии, стрелково-пулеметная бригада, авиадесантная, три

мотоброневые, две танковые бригады, шесть артиллерийских полков (в том

числе четыре в составе дивизий), два отдельных артиллерийских дивизиона и

одна дальнобойная батарея, два батальона связи, понтонный батальон, две

гидротехнические роты. Всего 57 тысяч человек, 634 орудия и миномета, 2255

пулеметов, 498 танков, 385 бронемашин и 515 самолетов.

Советско-монгольские войска имели незначительное превосходство в живой

силе, почти двойное в артиллерии и пулеметах, шестикратное в танках и

бронемашинах, более чем полуторное в авиации.

сосредоточенных в районе Халхин-Гола, была образована 1-я армейская группа

совета дивизионного комиссара М.С.Никишева, начальника штаба комбрига

М.А.Богданова. Для координации действий советских и монгольских войск на

базе Забайкальского военного округа была образована фронтовая группа во

главе с командармом 2-го ранга Г.М.Штерном (член Военного совета группы -

дивизионный комиссар Н.И.Бирюков, начальник штаба - комдив М.А.Кузнецов).

1-й армейской группе была поставлена задача провести операцию по

окружению и полному уничтожению войск японских захватчиков, вероломно

вторгшихся на землю Монгольской Народной Республики, и восстановить ее

государственную границу.

По замыслу командующего 1-й армейской группой Г.К.Жукова было решено,

сковав японцев с фронта, нанести мощные сходящиеся удары по обоим флангам

вражеской группировки для окружения и уничтожения японских войск между

рекой Халхин-Гол и государственной границей.

Подготовка операции проходила в очень сложных условиях. Прежде всего

ввиду удаленности театра военных действий от железной дороги. Войска,

боевую технику, боеприпасы, продовольствие приходилось перебрасывать на

автомашинах по грунтовым дорогам. Причем от ближайшей конечной выгрузочной

станции до района боевых действий было более 700 километров. Объем

предстоящих перевозок был колоссальный. Для проведения операции нужно было

доставить только артиллерийских и авиационных боеприпасов 24,5 тысячи тонн,

продовольствия 4 тысячи тонн, топлива 7,5 тысячи тонн, прочих грузов 3

тысячи тонн. Издалека приходилось доставлять лесоматериалы, дрова и даже

В труднейших условиях бездорожья и изнуряющей жары советские водители

проявляли чудеса выдержки, выносливости и героизма. Рейс протяженностью в

1300 - 1400 километров длился пять суток.

Передвижения автотранспорта и боевой техники, как правило,

производились только ночью со строжайшим соблюдением светомаскировки. При

переброске новых частей широко использовались комбинированные марши - часть

пути воины ехали на автомашинах, а оставшуюся преодолевали в пешем строю.

Войска тщательно готовились к наступательной операции. В ближайшем

тылу обучали воинов приемам ближнего боя. Знакомили с особенностями тактики

и обороны противника. Особое внимание на занятиях обращали на

взаимодействие в бою пехоты с танками, артиллерией и авиацией.

Военный совет 1-й армейской группы разработал подробный план

подготовки операции. Важное место в нем занимали мероприятия по обману

противника.

Принимались все меры, чтобы у противника создалось впечатление о

подготовке наших войск к длительной обороне. Для этого была отпечатана и

рассылалась в войска "Памятка бойцу в обороне". Было сделано так, что

несколько их будто случайно попали к противнику. Мощная звуковещательная

станция имитировала производство фортификационных работ. По радио открытым

текстом или простым кодом передавались сводки о построенных огневых точках

и убежищах. Делались заявки на лесоматериалы, цемент и другое имущество,

нужное для оборонительных сооружений. Посылались требования на зимнее

обмундирование и печи...

Между тем все распоряжения, относящиеся к подготовке предстоящего

наступления, давались только устно. Войска в исходные районы выдвигались,

как правило, ночью.

Движение танков маскировалось полетами ночных бомбардировщиков,

усиленной пулеметной и ружейной стрельбой. Чтобы приучить противника к

шуму, за 10 - 12 дней до начала наступления несколько танков со снятыми

глушителями постоянно курсировали вдоль фронта.

В частях, сосредоточиваемых на флангах, полностью запрещалась работа

радиостанций. Связь здесь осуществлялась только посыльными. Напротив, на

центральном участке фронта не только действовали уже известные противнику

радиостанции, но и появились новые. Все это должно было создать у

противника впечатление об усилении центра обороны советско-монгольских

Большое внимание обращалось на организацию надежной системы

управления. При штабе 1-й армейской группы была создана служба офицеров

связи. Для радиостанций разработали четкую систему кодов и позывных.

Командный пункт группы соединялся с командирами дивизий и бригад двойной

линией телефонных проводов.

К середине августа японские войска на восточном берегу Халхин-Гола

занимали укрепленный рубеж, проходивший по песчаным барханам на расстоянии

от двух до десяти километров западнее государственной границы Монгольской

Народной Республики.

Вражеские позиции состояли из узлов сопротивления и опорных пунктов с

густой сетью окопов, расположенных, как правило, на барханах и соединенных

между собой ходами сообщения. Было построено много блиндажей и укрытий для

живой силы и боевой техники. Окопы отрывались полного профиля, а блиндажи

выдерживали прямое попадание 152-мм снаряда.

Впереди узлов сопротивления на расстоянии 150 - 200 метров находились

одиночные окопчики для снайперов, метателей бутылок с горючей жидкостью и

саперов-смертников, вооруженных противотанковыми минами на

двух-трехметровых бамбуковых шестах. В парных окопчиках размещались

солдаты, подтягивающие на ленте противотанковую мину под гусеницы боевых

Вражеские оборонительные сооружения были хорошо приспособлены к

местности и замаскированы. Система огня была тщательно продумана и

организована. Все это представляло сильное препятствие для наступающих

Одновременно со строительством укрепленных позиций японское

командование готовилось к генеральному наступлению. Предполагалось заманить

советско-монгольские войска в долину реки Хайластын-Гол и сильным ударом во

К середине августа советско-монгольские войска занимали позиции на

берегу Халхин-Гола в двух - шести километрах восточнее реки. На правом

фланге советско-монгольских войск занимала оборону 8-я кавалерийская

дивизия МНРА. Северо-восточнее располагались два полка 82-й стрелковой

дивизии. Севернее устья Хайластын-Гола оборонялись 5-я стрелково-пулеметная

находилась 6-я кавалерийская дивизия МНРА. Остальные войска 1-й армейской

группы располагались на западном берегу Халхин-Гола.

По плану комкора Г.К.Жукова было создано три группы войск. Южная, под

командованием полковника М.И.Потапова, состояла из 57-й стрелковой дивизии,

8-й мотоброневой бригады, 6-й танковой бригады (без одного батальона),

танкового и стрелково-пулеметного батальонов 11-й танковой бригады,

дивизиона 185-го артиллерийского полка, противотанкового дивизиона и

отдельной роты огнеметных танков. Группа должна была наступать в

направлении Номон-Хан-Бурд-Обо с ближайшей задачей уничтожить группировку

противника, расположенную южнее реки Хайластын-Гол, а в дальнейшем во

взаимодействии с войсками Центральной и Северной групп окружить и

уничтожить японские войска севернее Хайластын-Гола. В случае наступления

резервов противника со стороны Маньчжурии войска Южной группы должны были

отбить их атаки. Правый фланг группы обеспечивался 8-й кавалерийской

дивизией МНРА. Она должна была отбросить части Хинганской кавалерийской

дивизии противника, занять и прочно удерживать высоты Эрис-Улын-Обо.

Артиллерия Южной группы в составе 72 орудий должна была подавить и

уничтожить живую силу противника и его огневые точки на высоте Песчаная и в

районе Большие Пески, сопровождать танки и пехоту огнем. Дивизиону 185-го

полка, кроме того, поручался обстрел тылов противника.

Северная группа, которой командовал полковник И.В.Шевников, в составе

601-го полка 82-й стрелковой дивизии, 7-й мотоброневой бригады, двух

танковых батальонов 11-й танковой бригады, 87-го противотанкового дивизиона

и 6-й кавалерийской дивизии МНРА должна была вести наступление в

направлении безымянных озер, что в нескольких километрах северо-восточнее

Номон-Хан-Бурд-Обо, с ближайшей задачей овладеть песчаными барханами в

четырех километрах западнее этой высоты. В дальнейшем во взаимодействии с

Зб-й мотострелковой дивизией Центральной группы и войсками Южной группы

окружить и уничтожить войска противника севернее реки Хайластын-Гол.

Артиллерия группы в составе 24 орудий (не считая полковой и

батальонной) занимала огневые позиции севернее горы Баин-Цаган и должна

была подавить живую силу, пулеметы и орудия противника на высоте Палец

Войска Центральной группы (задачи ей ставил непосредственно комкор

Г.К.Жуков) состояли из 602-го и 603-го полков 82-й стрелковой дивизии,

24-го и 149-го полков 36-й мотострелковой дивизии и 5-й

стрелково-пулеметной бригады. Наступая в центре, группа должна была атаками

с фронта сковать основные силы противника и не допускать переброску

подкреплений на фланги. Ближайшая задача - овладение высотами Песчаная и

Ремизовская. В дальнейшем во взаимодействии с войсками Южной и Северной

групп принять участие в окружении и уничтожении японских войск на южных и

северных берегах реки Хайластын-Гол.

Центральная группа имела больше всего артиллерии: 112 стволов. Эта

артиллерия должна была уничтожить живую силу и огневые средства на высотах

Песчаная и Ремизовская, поддержать атаку танков и пехоты, подавить японскую

артиллерию, затруднить подход резервов, активно принимать участие в

отражении вражеских контратак.

Резерв командующего 1-й армейской группой находился в шести километрах

юго-западнее горы Хамар-Даба и состоял из 9-й мотоброневой бригады, 4-го

батальона 6-й танковой бригады и 212-й авиадесантной бригады. Наибольшая

плотность войск и артиллерии создавалась в центре и на правом фланге.

Значительно более слабой была левофланговая группировка.

Для артиллерийского обеспечения наступления вся дивизионная артиллерия

составляла группы ПП (поддержки пехоты). Они должны были уничтожать и

подавлять огневые средства японцев на переднем крае и в глубине обороны в

полосе наступления дивизии, сопровождать огнем наступление танков и пехоты.

Заранее были выделены специальные батареи для продвижения сразу же за

наступающей пехотой для поддержки ее огнем прямой наводкой. Группы

поддержки пехоты создавались в каждом стрелковом полку. Кроме того,

создавались группы артиллерии дальнего действия.

Всего 1-я армейская группа имела 286 орудий калибра от 75 мм и выше.

Кроме того, было 180 противотанковых орудий.

От авиации противника советско-монгольские войска прикрывались

зенитным артиллерийским полком и тремя отдельными дивизионами - всего 16

батарей - 96 орудий. Основная часть их стояла на прикрытии переправ через

Халхин-Гол и командного пункта на горе Хамар-Даба.

Инженерные войска 1-й армейской группы к началу августовского

наступления имели три дивизионных саперных батальона, две отдельные

саперные роты танковой и мотоброневой бригад, понтонный батальон, две

отдельные гидротехнические роты. Для наводки понтонных мостов имелось два

тяжелых переправочных парка и два парка на надувных лодках.

Во время боевых действий на Халхин-Голе в мае - июле инженерные войска

играли значительную роль. Прежде всего они обеспечивали переправу войск на

восточный берег реки. Саперы не только наводили под огнем переправы, но и

неоднократно отстаивали их, отбивая яростные атаки противника. В середине

июля через Халхин-Гол было всего две переправы, в том числе колейный мост,

построенный саперами 11-й танковой бригады еще в мае.

часть его была затоплена в результате обстрела японской артиллерией. Тогда

приняли оригинальное решение: затопить его весь. Понтоны сели на дно, и

вода проходила на 30 - 40 сантиметров выше настила. Переправы по нему

осуществляли вначале только ночью, и японцы долгое время считали этот мост

недействующим и выведенным из строя. Находчивость советских саперов дала

возможность бесперебойно перебрасывать войска, боевую технику, боеприпасы и

продовольствие на восточный берег.

Большую работу проделали саперы по обеспечению войск водой. За

короткое время в труднейших условиях было оборудовано около 60 колодцев.

Саперы занимались также подготовкой командных и наблюдательных пунктов для

штаба 1-й армейской группы и командиров дивизий. Особенно много потрудились

инженерные войска в первой половине августа. Заранее было найдено несколько

бродов и намечен ряд пунктов понтонных переправ. Оборудовано больше 20

километров подъездных путей, и организована четкая комендантская служба на

переправах. К началу наступления через Халхин-Гол было построено 12 мостов.

Наступательная операция советско-монгольских войск готовилась в

глубокой тайне. Все рекогносцировки производились командирами, переодетыми

в красноармейскую форму. Причем танкисты надевали пехотные гимнастерки.

Разрабатывали план наступления строго ограниченное число лиц: командующий

группой, член Военного совета, начальник штаба, начальник оперативного

отдела. Командующие и начальники родов войск знакомились только с вопросами

плана, их касающимися. С приближением срока наступления круг людей,

посвящаемых в различные детали плана, расширился. Красноармейцы и младшие

командиры узнали о своих задачах за три часа до начала наступления.

Чрезвычайно трудная задача встала перед разведчиками: определить

систему обороны противника, расположение его огневых средств. Относительно

большая плотность обороны японцев делала почти невозможным действие мелких

разведывательных групп, их проникновение в глубину обороны.

Пленные и перебежчики баргуты на допросах обычно рассказывали все

охотно, но они мало что знали. Японцев в качестве "языка" разведчики брали

редко, да и те, одурманенные шовинистической пропагандой, как правило,

ничего не говорили.

Хорошие результаты по уточнению переднего края противника давала

разведка боем. Немалую помощь здесь оказала и советская разведывательная

авиация, сделавшая сотни аэрофотоснимков.

В период подготовки к наступлению командиры и политработники среди

личного состава широко организовали обмен боевым опытом, пропагандировали

ратные подвиги советских и монгольских воинов. Здесь немалый вклад внесла

советская военная печать 1-й армейской группы. Это прежде всего армейская

газета группы "Героическая красноармейская", дивизионные и бригадные газеты

"За Родину", "Ворошиловец", "Атака".

В короткие промежутки между боями в окопах, среди песчаных барханов,

на полевых аэродромах жадно читали небольшие листки военных газет. Их

всегда ожидали с нетерпением. Газеты оперативно сообщали о последних

событиях на фронте, рассказывали о подвигах...

Газета "Героическая красноармейская" целые страницы отводила

пропаганде боевого опыта. Так, под общим заголовком "Враг боится штыковой

атаки, крепче удар русским штыком!" помещаются заметки младшего политрука

А.Иванова "И пуля не дура и штык молодец", красноармейца Ф.Иванова "Верный

русский штык никогда не подводил и не подведет". С большим интересом

читалась всеми подборка "Крепче боевую смычку пехоты и танкистов".

На страницах "Героической красноармейской" воины делились своим

опытом. Так, летчик П.Солнцев писал: "В воздушном бою я заметил одного

японца, который шел в атаку на моего товарища. Самурай сделал петлю, пошел

на хитрость. Он перевернулся вверх колесами и с этого положения вел огонь.

Я находился выше и позади японца и сразу же разгадал его маневр. Прибавив

газу, я пошел в атаку. Метрах в пятидесяти от врага нажал общую гашетку и

дал длинную очередь по "брюху" самурая. Вражеский самолет сразу же задымил

и полетел на землю. Новый прием японских летчиков не принес им успеха..."

Писатель В.Ставский не только рассказывал о подвигах советских

летчиков, но и старался в своих корреспонденциях давать поучительные

примеры взаимной выручки: "Летчик Мурмылов устремился на выручку

отбившегося от общего строя советского истребителя, на которого напали

японцы. Тут Акимов увидел, что за товарищескую самоотверженность Мурмылов

рискует заплатить собственной жизнью... В хвост ему подстраивается самурай.

Акимов тотчас принимает решение: атаковать японца. В тот момент, когда

японец делал разворот, чтобы открыть огонь по Мурмылову, Акимов дал две

короткие очереди. Загоревшись, японец пошел к земле... Мурмылов, до

последнего момента не подозревавший о присутствии самурая у него позади, в

свою очередь спас летчика, на выручку которого бросился сам.

В этом бою Акимов окончательно поверил в принцип взаимной выручки. А

следующий бой убедил его и в том, что нельзя отрываться от своих, что

драться надо крылом к крылу с товарищами!"

В "Героической красноармейской", которую редактировал полковой

комиссар Д.Ортенберг, кроме В.Ставского активно сотрудничали писатели

Б.Лапин, Л.Славин, К.Симонов, 3.Хацревин. Их можно было часто видеть в

окопах переднего края на правом берегу Халхин-Гола.

Одновременно с советскими воинами готовились к решающим боям и цирики

монгольской Народно-революционной армии. К середине августа в районе

конфликта находились 5, 6, и 8-я кавалерийские дивизии и бронебригада МНРА.

При этом 5-я дивизия прикрывала границы тамцаг-булакского выступа МНР в

районе озера Буир-Нур. Их действиями в районе конфликта руководил главком

МНРА Маршал Монгольской Народной Республики X.Чойбалсан с помощью

оперативной группы в составе комдива Ж.Цэрэна, полковников Б.Цога и

Г.Эрэндо.

Войска фланговых группировок начали скрытно занимать исходные районы

Сосредоточение войск фланговых ударных группировок было закончено в ночь на

решительному наступлению. Закончили пристрелку артиллеристы. У орудий

высились штабеля снарядов. На аэродромах заправлены горючим

бомбардировщики, к ним подвешены бомбы. Готовы к старту истребители...

С 25 мая 1939 г. японцы приступили к сосредоточению в районе Номон-Кан-Бурд-Обо больших сил из состава 23-й пехотной дивизии и маньчжурской конницы, объединенных в сводный отряд под командованием командира 64-го пехотного полка Ямагата.

К 27 мая японцы подтянули в район Номон-Кан-Бурд-Обо 64-й пехотный полк (без двух батальонов), разведывательный отряд 23-й пехотной дивизии, 8-й маньчжурский кавалерийский полк, часть 1-го и 7-го кавалерийских полков и до 40 самолетов.

На рассвете 28 мая японо-маньчжуры начали внезапное наступление и, оттеснив монгольский 15-й кавалерийский полк и левофланговую роту отряда Быкова, глубоко охватили левый фланг всех частей, находившихся на восточном берегу Халхин-Гола, угрожая переправе. Монголо-советские части, плохо управляемые, в беспорядке отошли на Песчаные бугры, в 2–3 км северо-восточнее устья реки Хайластын- Гол, где и задержали наступление противника.

В это время 149-й стрелковый полк, подошедший на автомобилях из Тамцак-Булака, не дождавшись сосредоточения всех сил, с хода вступил в бой. Подразделения 149-го полка действовали неорганизованно, без взаимодействия с артиллерией. Управление боем было организовано плохо, а с наступлением темноты и вовсе утеряно. Бой с отдельными группами шел всю ночь.

На рассвете 29 мая была установлена связь с командным пунктом 57-го особого корпуса, который в это время расположился в Тамцак- Булаке.

С утра 29 мая части, приведенные в порядок, возобновили наступление с целью отбросить противника за государственную границу МНР. К 16 часам 29 мая 149-й стрелковый полк достиг высоты Ремизова, но дальше продвинуться не мог.

В это время наблюдатели донесли о том, что с востока подходят автоколонны противника. Начальник оперативной группы сделал вывод, что противник подбросил свежие силы, и отдал приказ на отход на западный берег Халхин-Гола. Этот приказ был утвержден командиром 57-го особого корпуса. Части начали отходить на западный берег неорганизованно, при выходе из боя ими никто не управлял. Командование корпуса не было в курсе происходившего боя.

В оперсводке № 014 штаткор доносил, что наши части отошли на западный берег реки Халхин-Гол под натиском противника, тогда как противник, истощенный боями, оставив прикрытие из снайперов, сам поспешно уходил за границу на тех машинах, подход которых был обнаружен наблюдателями. Наша разведка не сумела раскрыть ухода противника за границу до 3 июня, и только 3 июня разведка 149-го стрелкового полка установила, что противника на территории МНР нет.

В первых же воздушных боях выявилось превосходство японской авиации. Первое боевое столкновение советской истребительной авиации с истребителями противника произошло в 12 ч. 20 мин. 22 мая. С советской стороны в бою участвовали три истребителя И-16 и два И-15, со стороны японцев - пять истребителей И-96. В этом бою сгорели один И-16 и, предположительно, один японский истребитель.

27 мая эскадрилья И-16 в составе восьми самолетов находилась в засаде с задачей при появлении воздушного противника взлететь и уничтожить его. Всего за этот день эскадрилья произвела четыре вылета по тревоге. При первых трех вылетах встреч с противником не было, но зато два летчика сожгли моторы своих машин. Во время четвертого вылета у командира эскадрильи не запустился мотор. Он приказал летчикам, которые запустили моторы, взлететь раньше его. Летчики взлетели и взяли курс в сторону фронта. Командир эскадрильи, запустив мотор, взлетел последним. Шесть истребителей И-16 следовали на фронт по одному, по два, на маршруте к фронту набирая высоту. На фронте эти самолеты-одиночки, находясь на высоте 2000–2200 м, встретились с двумя звеньями истребителей противника, которые шли в строю. После первых атак, произведенных нашими самолетами, бой превратился в преследование, так как наши самолеты после первой же атаки, сделав перевороты, стали уходить, а противник, находясь выше, преследовал их до аэродрома и даже расстреливал после посадки.

В итоге из шести взлетевших экипажей два летчика погибли (в том числе и командир эскадрильи), один летчик был ранен, два летчика сожгли моторы, один летчик сел на аэродром с пробоинами в самолете.

В тот же день, 27 мая, у командования 57-го особого корпуса состоялся неприятный разговор по прямому проводу с наркомом обороны Ворошиловым, который высказал большое неудовлетворение Москвы потерями советской авиации.

На следующий день, 28 мая, в район боевых действий вылетели две эскадрильи: одна в составе десяти истребителей И-15 и вторая - в составе десяти И-16. Во время пребывания в воздухе начальник штаба получил от командира авиабригады приказ привести в боевую готовность 20 самолетов И-15, что и было выполнено. Через некоторое время поступило новое приказание: «Самолетам вылететь в район действия наземных войск». После взлета первого звена поступило приказание: «Вылет прекратить». Начальник штаба доложил, что одно звено уже вылетело. Приказ «Вылет прекратить» был подтвержден и выполнен (вместо двадцати истребителей вылетело звено И-15, которое с фронта не возвратилось).

Две эскадрильи И-15 и И-16, летавшие на фронт, противника не встретили и вернулись на свой аэродром. После их посадки командир полка получил приказание: «Готовиться к повторному вылету в том же составе». Не успел командир полка отдать указание эскадрильям о подготовке к вылету, как получил приказ о немедленном вылете двух эскадрилий. Командир полка доложил, что эскадрилья И-15 к вылету еще не готова, но, несмотря на это, приказание о вылете было подтверждено: «Вылетать эскадрилье И-16, не дожидаясь готовности эскадрильи И-15». Это приказание было выполнено. Через 25–30 минут вылетело десять И-15 во главе с помощником командира полка.

Взлетевшие десять истребителей И-16 противника не встретили и вернулись на аэродром, а оставшиеся в воздухе десять И-15 встретили 15–18 самолетов противника и вступили с ними в бой.

По докладам летчиков и показаниям очевидцев, наблюдавших за боем с земли, после первой атаки японцам удалось поджечь самолет помощника командира полка. Помкомполка свою машину потушил, но преследовавший его на бреющем полете японец атаковал его и сбил.

Командир эскадрильи был ранен в голову и потерял сознание. Почти у самой земли он пришел в сознание, сумел выровнять машину и благополучно вернулся на свой аэродром.

После выбытия из боя помкомполка и командира эскадрильи оставшиеся истребители И-15 рассеялись, стали выходить из боя и возвращаться на свой аэродром. По свидетельствам наблюдавших за боем с земли очевидцев, японцы стали преследовать советские одиночные самолеты и сбивать их. Если бы И-15 не удирали в панике из боя, а дрались, поддерживая друг друга, таких потерь бы не было. В результате из десяти вылетевших летчиков четверо погибли в бою, один пропал без вести, ранены двое, один летчик выпрыгнул с парашютом из горящего самолета и через двое суток появился в своей части, а один летчик вернулся на свой аэродром с многочисленными пробоинами в самолете. Противник же по-прежнему потерь не имел.

К концу июня японцы сосредоточили в районе боевых действий всю 23-ю пехотную дивизию, 3-й и 4-й танковые полки, 26-й пехотный полк и часть 28-го пехотного полка 7-й пехотной дивизии, 4-й, 5-й и 12-й маньчжурские кавалерийские полки и остатки 1-го, 7-го и 8-го кавалерийских полков. Эти части они усилили артиллерией частей Квантунской армии. Кроме того, японцы стянули не менее двухсот самолетов из разных районов Маньчжурии, с Китайского фронта и из Японии.

Своей целью противник ставил внезапный и быстрый разгром советских частей и удар главными силами через гору Баин-Цаган по западному берегу Халхин-Гола.

По плану японского командования, наступлению наземных войск должны были предшествовать разгром советской авиации на аэродромах и завоевание господства в воздухе. Ударная группа под командованием генерал-майора Кобаяси в составе 71-го и 72-го пехотных полков, усиленных артиллерией, имела задачу в ночь со 2 на 3 июля переправиться через Халхин-Гол севернее горы Баин-Цаган и продвигаться на юг, отрезая пути отхода нашим частям. 26-й пехотный полк 7-й пехотной дивизии под командованием полковника Суми, посаженный на автомобили, имел задачу действовать на заходящем фланге ударной группы и не допускать подхода наших резервов, а в случае отхода наших частей преследовать их. Переправу и продвижение ударной группы обеспечивал 23-й инженерный полк. Прикрывал переправу отряд в составе одного эскадрона 23-го кавалерийского полка, взвода пехоты и пулеметной роты 64-го пехотного полка.

Сковывающая группа под командованием генерал-лейтенанта Ясуока в составе 64-го пехотного полка (без одного батальона), батальона 28-го пехотного полка, 4-го, 5-го и 12-го кавалерийского полков Хинганской дивизии, 3-го и 4-го танковых полков имела задачу в течение 1 и 2 июля обеспечить фланговый марш и сосредоточение в исходном районе для наступления ударной группы, а 3 июля наступать, охватывая пехотными и танковыми полками левый фланг советских войск на восточном берегу Халхин-Гола, а конницей - правый фланг, и уничтожить советские части на восточном берегу Халхин-Гола.

Июль 1939 г. Халхин-Гол. Советские летчики в перерыве между боями играют в домино. На заднем плане истребитель И-16

Пикирующий бомбардировщик D4Y2

Резервный отряд под командованием полковника Ики в составе одного батальона 64-го пехотного полка, 23-го кавалерийского полка и одной батареи двигался за ударной группой.

Командование 57-го особого корпуса имело данные о сосредоточении противника в районе Джинджин-Сумэ и озера Яньху и ожидало наступления противника. Было неясно только, куда противник направит главный удар. Поэтому решено было подтянуть резервы из Тамцак-Булака и сосредоточить их к утру 3 июля в районе горы Баин-Цаган.

Между тем советское командование принимает экстренные меры для усиления ВВС. 29 мая с Центрального московского аэродрома на трех транспортных самолетах «Дуглас» к месту боевых действий вылетела группа летчиков-асов во главе с заместителем начальника ВВС РККА Яковом Смушкевичем. Другая группа опытных летчиков, уже воевавших в Испании и Китае, была отправлена поездом. В Чите летчики получили самолеты, облетали их и отправились к линии фронта.

К 22 июня 1939 г. ВВС 57-го особого корпуса в своем составе имели: 70-й истребительный авиаполк - 60 истребителей И-16 и 24 истребителя И-15; 22-й истребительный авиаполк - 35 И-16 и 32 И-15; 150-й смешанный авиаполк - 57 бомбардировщиков СБ и 38-й средний бомбардировочный полк - 59 СБ. Всего 267 самолетов.

ВВС противника в своем составе имели: 1-й боевой отряд - 25 истребителей И-97 и 19 разведчиков; 11-й боевой отряд - 50 И-97; 24-й боевой отряд - 25 И-97; 59-й боевой отряд - 25 И-97; 10-й смешанный боевой отряд - 27 разведчиков; 15-й смешанный боевой отряд - 30 разведчиков; 12-й и 61-й боевые отряды - по 19 тяжелых бомбардировщиков в каждом. Всего 239 самолетов.

В двадцатых числах июня 1939 г. в районе озера Бунр-Нур завязались крупные воздушные бои, в которых советская авиация взяла реванш у японцев. 22 июня произошло три воздушных боя с участием 95 советских истребителей против 120 японских. 24 июня также произошло три воздушных боя с участием 96 советских истребителей против 60 японских. 26 июня был один воздушный бой 50 советских истребителей против 60 японских. В этих боях советская сторона потеряла 23 истребителя, в основном, И-15, а японцы - 64 самолета.

Японцы, ошеломленные таким неожиданным исходом воздушных боев, решили ответить внезапным ударом по аэродромам советской авиации. Рано утром 27 июня 23 японских бомбардировщика под прикрытием 80 истребителей атаковали стоянки самолетов 22-го истребительного авиаполка в районе Тамцак-Булак. Японцам удалось достичь тактической внезапности, и наши И-16 взлетели уже в ходе налета. По советским данным, в воздушном бою было потеряно всего три машины, а у японцев сбито пять самолетов.

Одновременно была атакована и стоянка 70-го истребительного авиаполка. Телефонная линия, связывавшая посты воздушного наблюдения и командование 70-го авиаполка, оказалась перерезанной японскими диверсантами. В результате было уничтожено, по советским данным, 16 самолетов И-15 и И-16, а японцы потерь не имели.

Советские танкисты осматривают брошенный на поле боя японский танк Типа 95 «Ха-го». Халхин-Гол. Июль 1939 г.

Наземное наступление японцы начали в ночь со 2 на 3 июля. В 9 часов вечера советские части - 3-й батальон 149-го стрелкового полка и 6-я батарея 175-го артиллерийского полка, находившиеся в боевом охранении, - были атакованы танками и пехотой. 6-я батарея старшего лейтенанта Алешкина открыла огонь. В упорном бою артиллеристы подбили 15 японских танков, но превосходство оставалось на стороне противника. Танки прорвались на огневую позицию и пытались раздавить орудия, засыпать щели с укрывшимися в них бойцами. Но легкие японские танки не смогли нанести существенного вреда. Поломав у орудий правила и поутюжив щели с бойцами, танки стали уходить. Тогда артиллеристы выскочили из укрытий и открыли огонь по отходящим танкам, подбив еще несколько машин. Развернувшись, танки снова атаковали батарею. Так повторялось трижды. Наконец атака была отбита. Около тридцати танков противника осталось на поле боя, остальные ушли на маньчжурскую территорию.

6-я кавалерийская дивизия всю ночь со 2 на 3 июля вела тяжелый бой с японскими войсками и к рассвету отошла на западный берег Халхин-Гола. Под ударами танковых полков группы Ясуока левофланговый батальон 149-го стрелкового полка и 9-я танковая бригада вынуждены были отойти к реке, развернувшись фронтом на север.

Ударная группа Кобаяси, сломив слабое сопротивление 15-го монгольского кавалерийского полка, подошла к реке в районе горы Баин- Цаган и начала переправу. К 8 часам утра 3 июля японцы переправились на другой берег и быстро двинулись на юг. Положение войск, находившихся на восточном берегу Халхин-Гола, становилось угрожающим, так как на западном берегу не было советско-монгольских частей, кроме 3-го дивизиона 185-го артполка и командного пункта 175-го артполка. Но решительность и находчивость командира 175-го артполка майора Н.И. Полянского спасли положение. Как старший из находившихся там командиров, он приказал командиру подошедшего бронедивизиона 6-й кавалерийской дивизии прикрыть переправу и дорогу на Тамцак-Булак. Бронедивизион действовал смело и решительно. Вместо того чтобы обороняться, он атаковал наступавшие японские войска, посеял среди них панику и принудил остановиться. Нанеся противнику значительные потери, дивизион отошел и занял удобный для обороны рубеж.

В 10 часов утра 3 июля начала наступление 11-я танковая бригада. Бригада атаковала двумя группами - с юга на север вдоль реки Халхин-Гол одним батальоном и с запада на восток двумя батальонами поддержки артдивизиона бригады. В артдивизионе на тот момент было шесть самоходных установок СУ-12, представлявших собой небронированный автомобиль ГАЗ-ААА с 76-мм полковой пушкой обр. 1927 г. на тумбовой установке.

Вместе с 11-й танковой бригадой должны были наступать 24-й мотострелковый полк и отряд монгольской конницы, но они начали атаку «без организованного по времени и месту взаимодействия с танковой бригадой». Артиллерийской поддержки танковой бригады в начале атаки не было вообще, и лишь в конце боя был открыт «слабый» артиллерийский огонь.

Тем не менее атака 132 танков произвела на японцев большое впечатление - в Китае они ничего подобного не видели. Танки прошли сквозь японские позиции и повернули назад недалеко от японской переправы через Халхин-Гол. Этот рейд обошелся бригаде в 36 подбитых и 46 сгоревших танков, погибли более двухсот членов экипажей.

Тем временем 24-й мотострелковый полк вышел совсем в другом месте, именовавшемся «Развалины», и лишь после полудня повернул к югу. В 13 ч. 30 мин., развернувшись в боевой порядок южнее озера Хуху-Усу-Нур, 24-й полк перешел в наступление, нанося удар с запада на восток. В 15 часов вступила в бой 7-я мотоброневая бригада под командованием полковника Лесового.

Японская авиация непрерывно атаковала наши позиции. Противник оказался охваченным в районе горы Баин-Цаган с северо-запада, запада и юга. С востока протекала река. Но японцы сумели быстро укрепиться на горе Баин-Цаган, организовали противотанковую оборону и оказали упорное сопротивление. Бой длился весь день 3 июля. Около семи часов вечера советско-монгольские войска начали одновременную атаку с трех сторон, но японцы отразили ее. Бой продолжался и с наступлением темноты.

Утром 4 июля японцы попытались пойти в контратаку, в то время как большая группа японских самолетов пыталась атаковать с воздуха советско-монгольские части. Но советские летчики вступили в бой и вынудили японские самолеты вернуться на свои аэродромы. Предпринявшие же контратаку японцы были встречены ураганным огнем советской артиллерии и быстро ретировались в свои укрепления.

Вечером 4 июля советско-монгольские части предприняли третью общую атаку по всему фронту. Бой длился всю ночь, японцы стремились во что бы то ни стало удержать гору Баин-Цаган. Только к 3 часам дня 5 июля сопротивление противника было сломлено. Не выдержав натиска советско-монгольских частей, в особенности советских танков, японцы в беспорядке побежали на восточный берег Халхин-Гола. Но единственный понтонный мост, наведенный японцами для переправы, был уже взорван самими же японцами. В панике японские солдаты и офицеры бросались в воду и тонули на глазах у советских танкистов. Остатки японцев на западном берегу были уничтожены в рукопашном бою. Только болотистые берега и глубокое русло Халхин-Гола помешали нашим танкам и бронемашинам переправиться на восточный берег.

После баин-цаганских боев японское командование еще не раз пыталось разгромить советско-монгольские части на восточном берегу реки Халхин-Гол. Так, в ночь с 7 на 8 июля японцы нанесли удар из района Номон-Кан-Бурд-Обо по правофланговому 2-му батальону 149-го стрелкового полка и по батальону 5-й стрелково-пулеметной бригады, которая к этому времени подошла к району боевых действий. Этот батальон оборонялся левее 149-го стрелкового полка. Удар был неожиданным, и 2-й батальон с приданной ему 5-й батареей начал отходить, в то время как 1-й батальон с 4-й батареей продолжал отражать атаки противника. С рассветом же и этот батальон вынужден был оставить занимаемый рубеж.

Таким образом, в результате этих боев советско-монгольские части отошли и заняли позиции на высотах в 3–4 км от реки.

11 июля японцы нанесли новый удар в направлении высоты Ремизова. Имея значительное превосходство в силах, противник захватил высоту, но дальнейшее его продвижение было приостановлено огнем артиллерии и контратаками танков.

После 11 июля стороны, занимая оборону, продолжали сосредотачивать дополнительные войска. Так, в район боевых действий из Уральского военного округа стали прибывать части 82-й стрелковой дивизии. В составе дивизии было два артиллерийских полка. В 82-м легком артполку состояло двадцать 76-мм пушек обр. 1902/30 г и шестнадцать 122-мм гаубиц обр. 1910/30 г., а в 32-м гаубичном полку - двенадцать 152-мм гаубиц.

Несколько позже прибыли 57-я стрелковая дивизия с 57-м артполком, 212-я авиадесантная бригада, 6-я танковая бригада, 85-й зенитный полк, 37-й и 85-й отдельные дивизионы противотанковой артиллерии.

Впервые появилась и корпусная артиллерия: 185-й корпусный артиллерийский полк в составе двадцати четырех 107-мм пушек обр. 1910/30 г. и двенадцати 152-мм пушек обр. 1934 г.; 1-й дивизион 126-го артполка (двенадцать 107-мм пушек) и 1-я бригада 297-го тяжелого артполка (четыре 122-мм пушки обр. 1934 г.).

1 июня в Москву был срочно вызван заместитель командующего войсками Белорусского ВО Г. К. Жуков. На следующее утро он был принят Ворошиловым и получил приказ лететь в Монголию. В тот же день, 2 июня, в 16 часов с Центрального аэродрома вылетел самолет с Жуковым и несколькими офицерами Генштаба. Утром 5 июня Жуков прибыл в Тамцак-Булак, в штаб 57-го особого корпуса, где встретился с Н.В. Фекленко. Жуков традиционно начал с разноса: «…можно ли за 120 км от поля боя управлять войсками» и т. д. В тот же день Жуков связался с Москвой. 6 июня из Москвы пришел приказ наркома Ворошилова об освобождении комдива Н.В. Фекленко от командования 57-м корпусом и о назначении на эту должность Г.К. Жукова. Вскоре из всех войск, сосредоточенных у реки Халхин-Гол, была создана 1-я армейская группа под командованием комкора Жукова.

В июле наша авиация несколько раз атаковала аэродромы противника на территории Маньчжоу-Го. Так, 27 июля 1939 г. девять истребителей И-16 под прикрытием десяти И-16 вылетели на штурмовку аэродрома Ухтын-Обо, в 15 км юго-западнее Ганьчжура, где находилось около двадцати истребителей противника. Японцы явно не ожидали атаки. Машины стояли незамаскированными, моторы их были обращены к центру аэродрома. Штурмующие И-16 с доворотом влево на 10–15° с высоты 1200–1500 м вошли в пикирование и на высоте 1000 м открыли прицельный огонь: ведущее и правое звено - по южной и западной группам самолетов, левое звено - по бензозаправщикам, стоявшим за самолетами, и по самолетам. Было выпущено от трех до пяти длинных очередей. На высоте 300–500 м огонь был прекращен и самолеты выведены из пикирования.

Девяткой И-16 было произведено всего две атаки, отдельными самолетами - две-три атаки. Выпущено 9000-10 000 патронов.

По донесениям летчиков, участвовавших в атаке, на аэродроме горело четыре-пять самолетов и два бензозаправщика. Все советские самолеты вернулись на базу.

29 июля самолеты 22-го истребительного авиаполка атаковали японский аэродром в 7 км севернее озера Узур-Нур, то есть приблизительно в 12 км в глубь маньчжурской территории. На аэродроме находились 8–9 истребителей и 4–5 бомбардировщиков.

В первом вылете в 7 ч. 15 мин. в атаке участвовало 19 машин И-16 под прикрытием восьми И-16. Первый заход был совершен в направлении со стороны солнца на высоте 2000 м. При обнаружении цели истребители спикировали на нее, сделав небольшой доворот, вышли на цель и, снизившись до высоты 150–100 м, открыли огонь, а затем вышли из атаки с левым боевым разворотом. После первой же атаки загорелись два японских самолета.

Второй заход был совершен в направлении с юга на север, со стороны озера Узур-Нур, вдоль фронта расположения самолетов. Огонь открылся с дистанции 450–500 м и велся короткими очередями, переносясь с одной цели на другую. Во время этого захода японцы обстреляли советские истребители из зенитных пулеметов.

Третий заход был произведен в направлении с северо-запада на юго-восток. Перед атакой один японский истребитель И-97 взлетел и ушел на максимальной скорости в том же направлении, в котором производилась атака.

После третьей атаки у большинства самолетов патроны и снаряды были израсходованы, но у некоторых летчиков, в том числе и у ведущего (командира полка), патроны еще были, что дало возможность произвести четвертый заход в направлении с юго-востока на северо- запад и с левым разворотом уйти на свой аэродром. В период всей атаки восемь И-16 прикрывали штурмовой налет девятнадцати И-16 на высоте 3500 м.

В тот же день в 9 ч. 40 мин. была произведена повторная штурмовая атака, в которой участвовало десять истребителей И-16 (в основном, пушечные). Первый организованный заход был произведен в направлении с запада на восток, последующие заходы (от трех до шести заходов) совершались отдельными самолетами (один-два самолета). Противодействия со стороны противника также не было, атаки продолжались до полного израсходования патронов и снарядов.

По сведениям советских летчиков, в результате штурмовой атаки до десяти самолетов противника были уничтожены на земле, а два И-97 сбиты на взлете.

2 августа в 7 ч. 25 мин. 70-й истребительный авиаполк в составе 23 И-16 под прикрытием девятнадцати И-16 произвел штурмовую атаку по самолетам противника, находящимся на аэродроме, в 20 км северо-западнее Джинджин-Сумэ. Атакуемыми объектами на аэродроме были самолеты, лагерь и база, расположенная в 2–3 км северо-восточнее аэродрома. Японские самолеты не были рассредоточены, моторы их были обращены в разные стороны, и с воздуха казалось, что из самолетов образован круг. Внутри этого круга находились палатки и юрты, по-видимому, это был лагерь. На базе было много автомобилей, имущества и юрт, а в центре стояла кирпичная постройка. Все объекты на аэродроме не были замаскированы.

Атаки производились одиночными самолетами. Вывод из атаки происходил на высоте 100–200 м. За время атаки штурмовики успевали выпускать две-четыре очереди и переносить огонь на другие цели. Всего было произведено от двух до восьми заходов и выпущено до 18 тысяч патронов.

По донесениям летчиков, во время атак было уничтожено до 12 самолетов противника, из них 6 самолетов зажжено на земле, 4 самолета зажжено в воздухе при взлете, 2 самолета не загорелись (по-видимому, они были без горючего), но по ним всей группой было произведено от двух до четырех атак. Один самолет взлетел и ушел в северном направлении. Были видны горевшие автомобили и склады.

С 13 по 18 августа в районе боевых действий были низкая облачность, проходящие дожди и плохая видимость, поэтому активных действий советская авиация не проводила.

Со стороны противника за весь период боевых действий ночных бомбометаний не было.

С 18 по 26 августа группы тяжелых бомбардировщиков (от 3 до 20 четырехмоторных бомбардировщиков ТБ-3) каждую ночь производили бомбометания по скоплению войск и артиллерийским позициям противника в районах Хайластын-Гол, озеро Узур-Нур, озеро Яньху, Джинджин-Сумэ и Депден-Сумэ. Целью ночных бомбежек было «изнурение и уничтожение противника». Ночное бомбометание производилось одиночными самолетами с 8 часов вечера до полтретьего ночи с интервалами в 15–30 минут, с высоты от 500 до 2000 м. Бомбовая нагрузка ТБ-3 составляла от 1200 до 1800 кг.

Любопытная оценка действий бомбардировщиков ТБ-3 дана в секретном издании: «По докладам летного состава и наблюдениям наших передовых наземных частей, результаты бомбометания были отличные. Ночные бомбометания изнуряли противника и в то же время воодушевляли наши передовые части» . В одном абзаце - и за здравие, и за упокой! Что мог наблюдать летный состав в ходе бомбежек? И если бы стал известен хоть какой-то результат этих бомбежек, например, уничтожение полевой пушки противника, то этот факт непременно бы вошел в отчет.

Примечания:

Сёгун - титул верховного правителя государства (предводитель, военный вождь).

Мелихов Г.В. Маньчжурия далекая и близкая. М.: Главная редакция восточной литературы РАН, 1994. С. 52.

Боевые действия авиации в Монгольской Народной Республике. Май-сентябрь 1939 г. М.: Воениздат, 1940. С. 56.

Баин-Цаган

Пожалуй, ни одно из событий на Халхин-Голе в мае-сентябре 1939 года не вызывает столько споров, как сражение за гору Баин-Цаган 3-5 июля.Тогда 10-тысячной японской группировке удалось скрытно форсировать Халхин-Гол и начать движение к советской переправе, угрожая отрезать советские войска на восточном берегу реки от основных сил.

Противник был случайно обнаружен и, не дойдя до советской переправы, вынужден был занять оборонительную позицию на горе Баин-Цаган. Узнав о случившемся, командующий 1-ой армейской группой Г. К. Жуков приказал 11-ой бригаде комбрига Яковлева и ряду других бронетанковых подразделений сходу и без поддержки пехоты (мотострелки Федюнинского заблудились в степи и вышли к месту сражения позднее) атаковать японские позиции.

Советские танки и бронеавтомобили предприняли несколько атак, но, понеся значительные потери, вынуждены были отступить. Второй день сражения свелся к постоянному обстрелу советской бронетехникой японских позиций, а провал японского наступления на восточном берегу вынудил японское командование начать отход.

До сих пор историки спорят, насколько оправданным был ввод в бой бригады Яковлева с марша. Сам Жуков писал, что сознательно пошел на это… с другой стороны, был ли у советского военачальника другой путь? Тогда японцы могли продолжить движение к переправе и произошла бы катастрофа.

Спорным моментом Баин-Цагана до сих пор является и японское отступление - было ли это повальное бегство или планомерный организованный отход. Советская версия рисовала разгром и гибель японских войск, не успевших осуществить переправу. Японская же сторона создает картину организованного отступления, указывая, что мост был взорван уже тогда, когда на него ворвались советские танки. Каким-то чудом под артиллерийским обстрелом и ударами с воздуха японцам удалось переправиться на противоположный берег. А вот оставшийся в прикрытии полк был практически полностью уничтожен.

Баин-Цаган сложно назвать решительной тактической победой одной из сторон. А вот в стратегическом отношении - это, безусловно, победа советско-монгольских войск.

Во-первых, японцы были вынуждены начать отход, понеся потери и не выполнив основной задачи - уничтожения советской переправы. Более того, ни разу на протяжении конфликта противник больше не пытался форсировать Халхин-Гол, да и физически это было уже невозможно. Единственный комплект мостового оборудования во всей Квантунской армии был уничтожен самими японцами при отводе войск с Баин-Цагана.

Далее японским войскам оставалось лишь проводить операции против советских войск на восточном берегу Халхин-Гола, или ждать политического решения конфликта. Правда, как известно, дождался противник совсем иного...

Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала Громов Алекс

Сражение у горы Баин-Цаган

Сражение у горы Баин-Цаган

Обозначив боевые задачи подразделениям резерва, Жуков отправился на командный пункт неподалеку от Баин-Цагана. Его адъютант Воротников так описывал тогдашние события: «Свой командно-наблюдательный пункт Г. К. Жуков разместил вблизи самой горы, в районе которой уже шел жаркий бой. Он занял небольшой малонадежный блиндаж в три наката бревен. В нем до начала сражения находился командир 36-й мотострелковой дивизии. Сюда был подведен телефон для связи с частями, ведущими бой на правом берегу Халхин-Гола. Из этого блиндажа Г. К. Жуков управлял сражением, четко и решительно реагировал на все изменения в боевой обстановке, проявляя удивительную работоспособность».

Буквально с порога Жуков приказал открыть по японцам огонь силами тяжелой артиллерии – в том числе и той, которая осталась на восточном берегу. В то же время в воздух была поднята вся имевшаяся в корпусе авиация – и бомбардировщики, и истребители.

Уже в семь часов утра подоспели первые группы самолетов – начали бомбить и обстреливать и японские войска на Баин-Цагане, и переправу через Халхин-Гол. Не прекращался и артиллерийский обстрел горы и переправы. К девяти часам подоспел авангард 11-й танковой бригады. Жуков и командир бригады Яковлев обсудили ситуацию и пришли к выводу, что медлить нельзя: следует лишь дождаться, когда подоспеют еще самолеты и подойдут, какие смогут, танки.

Константин Симонов писал о том дне:

Новобранец, зарывшись, лежит в цепи.

Еще бы воды глоток.

Еще бы неба кусок.

Еще бы минуту не слышать,

как танки ползут по степи…

Он слышит,

всем телом своим припав к земле,

как они идут!

Он слышит

всем страхом своим,

что они близко,

что они тут!

еще не верят.

Там знают старый устав:

танки идут с пехотой, а у русских нет пехоты,

она еле бредет, устав,

она еще в ста верстах,

она еще в ста верстах,

ей еще два перехода.

«В 10 часов 45 минут, – вспоминал Жуков, – главные силы 11-й танковой бригады развернулись и с ходу атаковали японские войска… Бой продолжался день и ночь 4 июля. Только к 3 часам утра 5 июля сопротивление противника было окончательно сломлено, и японские войска начали поспешно отступать к переправе. Но переправа была взорвана их же саперами, опасавшимися прорыва наших танков. Японские офицеры бросались в полном снаряжении прямо в воду и тут же тонули, буквально на глазах у наших танкистов.

Остатки японских войск, захвативших гору Баин-Цаган, были полностью уничтожены на восточных скатах горы в районе спада реки Халхин-Гол. Тысячи трупов, масса убитых лошадей, множество раздавленных и разбитых орудий, минометов, пулеметов и машин устилали гору Баин-Цаган».

Один из непосредственных участников сражения за Баин-Цаган, командир танкового батальона Константин Абрамов вспоминал, что всю их бригаду подняли по тревоге около трех часов ночи 3 июля. Комбриг Яковлев сообщил о начале японского наступления и о том, что теперь 11-й танковой бригаде вместе с полком И. И. Федюнинского и мотобронебригадой А. Л. Лесового придется форсированным маршем выдвигаться в район боевых действий. А там сосредоточиться около озер, расположенных на запад от горы Хамар-Даба и ждать команды к началу контрудара.

«Однако через несколько часов обстановка резко изменилась, – свидетельствовал Абрамов. – Главные силы противника совершили глубокий обход фланга нашей обороны, переправились на левый берег реки Халхин-Гол и захватили гору Баин-Цаган. В связи с этим комдив Г. К. Жуков, вступивший в командование особым корпусом, поставил частям резерва новые задачи. Было приказано внезапным контрударом разгромить японскую пехотную дивизию, захватившую плацдарм на левом берегу реки.

К этому времени второй батальон, следовавший в авангарде, достиг северо-западных скатов горы Хамар-Даба. Задача батальона – воспрепятствовать продвижению японцев со стороны горы Баин-Цаган вдоль реки на юг – к единственной нашей переправе и к командному пункту корпуса, оборудованному на Хамар-Дабе».

По пути танковую колонну атаковали японские бомбардировщики. Но танкисты успели рассредоточиться, поэтому обошлось без особых потерь. А два поврежденных танка удалось быстро восстановить. К тому же подоспели советские истребители и отогнали японские самолеты, сбив три из них.

«Из открытого люка своего танка я отчетливо увидел, как с южного склона горы Баин-Цаган спускалась японская пехота, – продолжает Абрамов. – Не встречая сопротивления, самураи шли нагло и самоуверенно, взводными колоннами, словно на параде. За пехотой двигалась батарея на конной тяге, автомашины, повозки. Развевались на ветру батальонные вымпелы – один впереди, два в глубине. Значит, наступал полк. В первой линии двигался пехотный батальон с артиллерией.

…Увеличив скорость, рота капитана Ильченко и монгольские пушечные бронемашины свернули влево, в лощину, охватывая фланг японского батальона. Маневр был блестяще осуществлен и оказался неожиданным для противника. 15 танков и 9 бронемашин ударили по врагу огнем из орудий и пулеметов. Японцы пытались развернуть батарею противотанковых пушек, но не успели. Орудия были разбиты, лошади разбежались, автомашины со снарядами загорелись. Пехотные колонны смешались. Многие солдаты залегли и стали отстреливаться из винтовок, некоторые в панике побежали к реке. Танкисты Ильченко и цирики давили самураев гусеницами, расстреливали пулеметным огнем. Остатки разгромленного батальона отступили в беспорядке.

Мы гнали самураев километров пять. Большую помощь в разгроме противника оказала нам стоявшая поблизости на позиции 9-я батарея 185-го артиллерийского полка резерва Главного Командования. Разрывы ее тяжелых 152-миллиметровых снарядов нанесли большой урон живой силе противника, воспрепятствовали продвижению пехотного полка и вынудили врага перейти к обороне. Батареей командовал молодой и энергичный лейтенант Ф. В. Ракитский.

Развернув основные силы 71-го пехотного полка на южных склонах горы Баин-Цаган, японцы оказали сильное сопротивление. Продвинуться дальше мы не смогли. Я отдал приказ пополниться боеприпасами и горючим.

В это время в расположении боевых порядков батальона появилась легковая автомашина “Форд-8”. Из нее вышел комдив Г. К. Жуков. Я узнал командира корпуса сразу, так как до этого встречался с ним в районе сосредоточения под Тамцак-Булаком. Доложил:

– Товарищ комдив! Батальон вел бой и отбросил противника на склоны горы Баин-Цаган. Третья рота сражается на правом берегу реки…

– Вы одержали важную победу, – прервал доклад Жуков. – Объявите от моего имени благодарность всему личному составу. Отличившихся представьте к награде.

И отдал приказ:

– Подготовиться к общей атаке! А пока вместе с бронедивизионом монгольской кавалерийской дивизии активными действиями необходимо сковать противника с фронта и не допустить его продвижения на юг. Ни на один шаг! Стоять насмерть!

– Есть стоять насмерть!

Строго взглянув на меня, Жуков предупредил:

– Головой отвечаешь, майор, за переправу и командный пункт корпуса…

Жуков сел в машину и уехал в юго-западном направлении».

Абрамов доложил комбригу Яковлеву о полученном распоряжении. Тот приказ подтвердил и приказал быть готовым к участию в контрударе с целью полного разгрома группировки противника. Начало атаки было намечено на 10 часов 45 минут.

«Над горой Баин-Цаган непрерывно висели самолеты, шел яростный воздушный бой. На землю один за другим падали наши и японские машины. Бомбардировщики и истребители наносили удары по переправе и войскам противника, выдвигавшимся из глубины к месту сражения. Японцы спешно окапывались, устанавливали на переднем крае пушки и пулеметы…

По сигналу командира бригады точно в назначенное время мы двинулись в атаку. Завязался бой, который шел непрерывно в течение четырех часов. Вместе с цириками бронедивизиона мы разгромили еще одну противотанковую батарею врага, уничтожили до десятка пулеметов. Группа танков под командованием капитана Ильченко ворвалась в расположение опорного пункта противника. Экипажи вели упорную борьбу с самураями – “смертниками”, засевшими в круглых окопах-лунках со связками гранат и бутылками с зажигательной смесью, противотанковыми минами на длинных бамбуковых шестах. Опыта борьбы с ними мы не имели, поэтому на первых порах несли потери. Три наших танка и две бронемашины монголов были подбиты. Погиб лейтенант Н. И. Михеев. Был ранен капитан Н. П. Ильченко, но остался в строю. Он покинул свою горящую машину, пересел, в исправный танк и продолжал бой. Самоотверженно действовал механик-водитель Иван Степанов. Под огнем противника он эвакуировал с поля боя монгольские бронемашины вместе с ранеными экипажами и один из поврежденных танков первой роты.

…За гребнем горы Баин-Цаган, на ее северо-западных склонах, непрерывно гремели выстрелы, и густые облака дыма тянулись к небу во многих местах. Там вел бой батальон майора Михайлова.

В 12 часов дня мы услышали приглушенное расстоянием красноармейское “ура”. Слева, на участке 3-го батальона, шел в атаку полк майора И. И. Федюнинского…»

А вот как описал в своем дневнике день 3 июля у горы Баин-Цаган человек, который сражался на другой стороне, – командир батальона 71-го пехотного полка 23-й пехотной дивизии Накамура: «Через р. Халху переправились приблизительно в 5 часов. Благодаря хорошим переправам, наведенным нашими саперами, мы быстро форсировали р. Халху, не вступив в бой с противником… Наши резервные части, двигавшиеся рассыпным строем и прикрывавшие наступление главных частей, столкнулись более чем с десятью танками противника, из них почти все уничтожены. Во второй раз резервные части были атакованы десятью танками противника, из которых 6–7 танков было уничтожено. Третье нападение произошло как раз во время большого привала. Несколько десятков танков противника внезапно напали на наши части. У нас произошло странное замешательство – лошади заржали и разбежались, таща за собой передки орудий, автомашины помчались во все стороны. Однако и в этот раз было уничтожено около 20 танков противника… Во время этого боя в воздухе было сбито два наших самолета. Как только закончился бой с танками, снова начался интенсивный обстрел артиллерии противника. Весь личный состав упал духом. Снаряды ложились очень густо и уничтожали все на своем пути…»

В ходе Баин-Цаганского побоища японские войска потеряли 10 тысяч солдат, 45 самолетов, большую часть орудий и все танки. Но и 11-я танковая бригада потеряла убитыми и ранеными половину состава.

Из книги Военные мемуары. Единство, 1942–1944 автора Голль Шарль де

Сражение Письмо генералов де Голля и Жиро президенту Рузвельту и Уинстону Черчиллю (Передано в тот же день маршалу Сталину) Алжир, 18 сентября 1943 Господин президент!(Господин премьер-министр!)Чтобы направлять французские военные усилия в рамках межсоюзнического

Из книги Стратегическая разведка ГРУ автора Болтунов Михаил Ефимович

Зимние горы - суровые горы Генералы Виест и Голиан попадут в лапы фашистов и будут казнены в застенках гестапо в начале 1945 года. Иван Скрипка уже в послевоенные годы станет по крупицам собирать материалы о гибели этих двух словацких патриотов.Рудольф Виест, по

Из книги У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. Воспоминания автора Сахаров В. П.

С боями через горы Наперерез нашей колонне мчится по степной дороге зеленая «эмка». Она словно убегает от поднятого ею облака густой серой пыли. А облако не отстает и, кажется, вот–вот скроет, поглотит машину.Опередив нас у перекрестка дорог, «эмка» вдруг остановилась,

Из книги Война и люди автора Демин Никита Степанович

ЛЮБЫЕ ГОРЫ НАШ СОЛДАТ ОДОЛЕЕТ Учитывая важность карпатского стратегического направления и особенности боевых действий в горных условиях, 30 июля 1944 года Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение выделить из состава 1-го Украинского фронта часть войск и

Из книги Охотники за сокровищами автора Уиттер Брет

Глава 34 Внутри горы Зиген, Германия 2 апреля 1945 Джордж Стаут занес кулак и постучал в дверь, спрятанную почти в километре под землей, в толще горы. Он шел сюда долго, сначала через разрушенный город, потом еще километр по не тому туннелю и наконец спустился в этот чуть более

Из книги Дневники казачьих офицеров автора Елисеев Федор Иванович

Отступление отряда через горы в Грузию и эвакуация в Крым Такое положение и заставило меня начать отступление, тем более что казаки и некоторые офицеры начали уходить за реку Малая Лаба. Выслав бригаду для задержки противника, я начал постепенный отход частей к

Из книги Нюрнбергский набат [Репортаж из прошлого, обращение к будущему] автора Звягинцев Александр Григорьевич

Горы фактов кричали о возмездии! Узловыми событиями процесса стали речи главных обвинителей. 21 ноября 1945 г. выступил Главный обвинитель от США Роберт Х. Джексон, 4 декабря 1945 г. - Главный обвинитель от Великобритании Хартли Шоукросс, 17 января 1946 г. - Главный обвинитель

Из книги Варшавское шоссе - любой ценой [Трагедия Зайцевой горы, 1942–1943] автора Ильюшечкин Александр Александрович

Глава 7 Позиционные бои вокруг Зайцевой горы С мая 1942 года начинается позиционный этап боев в районе Зайцевой Горы. Период распутицы вступил в силу. Варшавское шоссе, контролируемое немцами, утопало в жидкой грязи. Гати мало помогали. Врагу пришлось вводить одностороннее

Из книги Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации. автора Гуськов Анатолий Михайлович

Секретное совещание у И.А.Серова. Приезд Л.П.Берии. Операция НКВД «Горы» Павел Михайлович сказал, что нас ждет заместитель министра внутренних дел СССР генерал-полковник Серов И.А. Не теряя времени, я привел себя мало-мальски в порядок после столь трудной дороги и мы

Из книги Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж автора Шишкин Олег Анатольевич

Из книги Российский флот на Черном море. Страницы истории. 1696-1924 гг. автора Грибовский Владимир Юльевич

Сражение у острова Тендра (сражение у Гаджибея) 28–29 августа 1790 года После сражения у Керченского пролива капудан-паша Хюсейн, отступив к турецким берегам, исправил там повреждения, усилил свой флот линейными кораблями и в начале августа 1790 года вновь показался у берегов

Из книги Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях автора Потто Василий Александрович

XXI. ЧЕРЕЗ САГАНЛУГСКИЕ ГОРЫ На пути из Карса в Арзерум, 9 июня 1829 года, в деревне Катанлы расположился русский действующий корпус. Сильный не числом, а тем непоколебимым духом твердости в опасностях, который дают победы, стоял он теперь, готовый к наступлению, на рубеже

Из книги Спецназ ВДВ. Диверсионно-разведывательные операции в Афгане автора Скрынников Михаил Федорович

БРОСОК ЧЕРЕЗ ГОРЫ Когда я появился в штабе дивизии, то по царившей там обстановке - нет, не узнал, догадался: впереди Афганистан. И, как оказалось, не ошибся. Начальник штаба полковник Петряков проинформировал меня о ситуации вокруг Афганистана и внутриполитической

Из книги Тактическая медицина современной иррегулярной войны автора Евич Юрий Юрьевич

1.3.1. Общие закономерности, различие общевойсковой и специальной тактики, зависимость от условий (город, поле, лес, горы; ночь, день). Общими закономерностями тактической медицины являются следующие.1. Крайне важно правило «золотого часа»: чем раньше с момента ранения

Из книги Дипломаты в погонах автора Болтунов Михаил Ефимович

«Это наши горы, они помогут нам…» Фронт приближался к столице восстания. Пали Брезно и Зволен. Фашистские дивизии наступали на Банска-Бистрицу. В штабе повстанческой армии слышалась артиллерийская канонада.27 октября гитлеровская авиация нанесла удар по городу, по

Из книги Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше автора Грейгъ Ольга Ивановна

Сражение на два фронта. Прорыв через Перекопский перешеек и сражение у Азовского моря В то время как подготовка 54 ак к наступлению на Перекоп из-за трудностей с подвозом затянулась до 24 сентября и пока шла упомянутая перегруппировка сил, уже 21 сентября наметилось

11 мая 1939 года началась необъявленная война на Халхин-Голе, которая по своему накалу и количеству брошенной в бой техники не уступала многим событиям Великой Отечественной войны.

Баин-Цаган

Пожалуй, ни одно из событий на Халхин-Голе в мае-сентябре 1939 года не вызывает столько споров, как сражение за гору Баин-Цаган 3-5 июля. Тогда 10-тысячной японской группировке удалось скрытно форсировать Халхин-Гол и начать движение к советской переправе, угрожая отрезать советские войска на восточном берегу реки от основных сил.

Противник был случайно обнаружен и, не дойдя до советской переправы, вынужденно занял оборонительную позицию на горе Баин-Цаган. Узнав о случившемся, командующий 1-ой армейской группой Г. К. Жуков приказал 11-ой бригаде комбрига Яковлева и ряду других бронетанковых подразделений сходу и без поддержки пехоты (мотострелки Федюнинского заблудились в степи и вышли к месту сражения позднее) атаковать японские позиции.

Советские танки и бронеавтомобили предприняли несколько атак, но, понеся значительные потери, вынуждены были отступить. Второй день сражения свелся к постоянному обстрелу советской бронетехникой японских позиций, а провал японского наступления на восточном берегу вынудил японское командование начать отход.

До сих пор историки спорят, насколько оправданным был ввод в бой бригады Яковлева с марша. Сам Жуков писал, что сознательно пошел на это. С другой стороны, был ли у советского военачальника другой путь? Продолжение движения японцев к переправе сулило катастрофу.

Спорным моментом Баин-Цагана до сих пор является и японское отступление. Было ли это повальное бегство или планомерный организованный отход? Советская версия рисовала разгром и гибель японских войск, не успевших осуществить переправу. Японская же сторона создает картину организованного отступления, указывая, что мост был взорван уже тогда, когда на него въехали советские танки. Каким-то чудом под артиллерийским обстрелом и ударами с воздуха японцам удалось переправиться на противоположный берег. А вот оставшийся в прикрытии полк был практически полностью уничтожен.

Баин-Цаган сложно назвать решительной тактической победой одной из сторон. А вот в стратегическом отношении - это, безусловно, победа советско-монгольских войск.

Во-первых, японцы были вынуждены начать отход, понеся потери и не выполнив основной задачи - уничтожения советской переправы. Более того, на протяжении конфликта противник ни разу больше не пытался форсировать Халхин-Гол, да и физически это было уже невозможно. Единственный комплект мостового оборудования во всей Квантунской армии был уничтожен самими японцами при отводе войск с Баин-Цагана.

Далее японским войскам оставалось лишь проводить операции против советских войск на восточном берегу Халхин-Гола, или ждать политического решения конфликта. Правда, как известно, дождался противник совсем другого.

Среди советских командиров, отличившихся на Халхин-Голе, исключительное место занимает Михаил Павлович Яковлев - командир 11-й танковой бригады, которая вынесла основную тяжесть боев на Халхин-Голе.

Участвуя в боевых действиях всего 10 дней, Яковлев провел ряд операций, которые во многом предопределили перелом в ходе всего конфликта.

Потерпев поражение в сражении у Баин-Цагана, японское командование сосредоточило основные усилия на действиях против советско-монгольских войск на восточном берегу Халхин-Гола. Несколько масштабных атак было проведено на позиции 149-го стрелкового полка, а 12 июля группе из трехсот японцев с крупнокалиберными пулеметами удалось пройти к советской переправе.

Жуков поручил Яковлеву под личную ответственность ликвидировать угрозу. Исход боя решил советский химический танк, дав огненную струю в центр позиции противника. Стойко выдерживая артиллерийский обстрел, танковые и воздушные атаки, японцы всегда отступали перед огнеметными танками.

Японские солдаты пытались спастись на дне огромной котловины диаметром в несколько десятков метров, где были окружены и уничтожены. Пленных в этом бою не было. Котловина, где нашли свою смерть несколько сотен японских солдат, получила мрачное имя «могила самураев».

Однако этот бой стал последним и для комбрига Яковлева. Часто говорится, что он погиб в подбитом танке - в Центральном музее Вооруженных Сил хранятся наручные часы командира, с выбитым силой взрыва стеклом.

По другой версии, Яковлев погиб от пули японского стрелка, поднимая в атаку пехоту. Посмертно Яковлев был удостоен звания Героя Советского Союза. Имя комбрига было присвоено 11-ой бригаде, которую он возглавлял, а позднее и танковому полку армии МНР.

Могила комбрига в Чите, к сожалению, была заброшена и забыта, а при строительстве на месте старого читинского кладбища в 2009-2011 годах оздоровительно-развлекательного комплекса утрачена окончательно.

«Канны в степи»

20 августа 1939 года советские войска начали мощное наступление, ведя бои на окружение японской группировки. Основной удар планировалось нанести с севера, однако, в силу несогласованности действий, первые атаки успеха не имели.

Решив, что основной удар наносится в южном секторе, японское командование направило туда основные резервы. А тем временем сосредоточенные на северном фасе советские войска нанесли новый мощный удар, оказавшиеся для врага роковым. Кольцо вокруг японской группировки сомкнулось. Начались бои на уничтожение.

Сколько японских солдат оказались в кольце? Многим ли удалось прорваться? - этот вопрос до сих пор остается открытым. Количество окруженных и уничтоженных внутри кольца нередко оценивалось в 25-30 тыс. человек. Сами японцы весьма уклончиво обозначали свои потери. Когда им было разрешено увезти тела погибших, они не стали уточнять, сколько тел им необходимо отыскать.

Всего японцам было передано 6281 тело, а сколько солдат противника так и осталось в песках Монголии сказать уже невозможно. Официально японская сторона за все время конфликта (без учета потерь баргудов) признала потерю 8632 человек убитыми, 9087 человек ранеными. Большая часть из них приходилась на 7-ю (потеряна треть личного состава) и 23-ю дивизии (потеряно более двух третей состава).

28 августа 1939 года Жуков отправил в Москву победное донесение о полном уничтожении крупной группировки противника, к которому Ворошилов и Шапошников отнеслись весьма осторожно, указав: «Как и следовало ожидать никаких дивизий в окружении не оказалось, противник или успел отвести главные силы, или, что вернее, больших сил в этом районе давно нет, а сидел специально подготовленный гарнизон, который теперь полностью уничтожен».